— Десять часов уже, — проговорил, взглянув на часы, Юрий, — спать будем ложиться. Ты бы ванну что ли, принял, попаданец… весь в грязи. Я тебе кой — какую сменку найду, а всю твою одежду придётся стирать.
Юрий убрал со стола и отправился в комнату, стелить себе на диване и надувать матрац для своего гостя, а Артур направился в ванную комнату.
Но там Саламатину пришлось встретиться с совершенно непредвиденной трудностью. Устройство комнаты, по сути, почти ничем не отличалось от того, с каким Артур был знаком в своей эпохе — здесь были те же раковина, ванна и прочая сантехника, а под зеркалом лежали привычные мыло, бритва и полотенце; однако какая — то загвоздка тут явно была, потому что, сколько он не водил руками под странным блестящим краном, из него не вытекло ни капли воды.
Артуру смутно припомнилось, что о чём — то подобном он слышал от своих родителей — по их словам, в старые времена некоторые краны нужно было как — то ли «открыть», то ли «повернуть». Подумав, Саламатин несколько раз повернул кран вокруг оси; но и это не принесло никакого результата.
— Юрий! — позвал Артур.
— Чего тебе ещё? — отозвался из комнаты писатель.
— Как сделать, чтобы из крана шла вода?
— Головой об него постучать, — огрызнулся Юрий.
Артур осторожно постучал головой о кран; вода не шла.
— Юрий! Всё равно не идёт!
— Слушай, ты правда такой больной или прикидываешься? — Точило вошёл в ванную, отодвинул Артура в сторону и пустил воду.
Через час умывшийся, посвежевший Саламатин напялил на себя штаны и футболку — они, собственность приземистого Юрия, смотрелись на высоком Артуре довольно нелепо — и уселся на матраце посреди комнаты. За окном уже совсем стемнело; продолжал идти дождь, и слышно было, как капли часто — часто барабанят по тонкой крыше балкона.
Точило лениво пролистывал на ноутбуке новости, готовясь отойти ко сну; Артур же с интересом и восхищением рассматривал висевшее на стене пневматическое ружьё, заслуженную гордость писателя.
— Это ведь Калаш, правда? — Артур поглядел на Юрия с уважением, даже с благоговением, — скажи, ведь ты участвовал во Второй мировой войне?..
Тра — та — та — та… — весёлая дробь стучащих по клавишам пальцев ворвалась в сон Артура и развеяла его.
Саламатин потянулся, перевернулся на мягком, наполовину сдувшемся за ночь надувном матраце и открыл глаза. Тоска по дому, покинутому, похоже, навсегда, не оставляла его, и он с грустью смотрел на эти незатейливые зелёные обои и полупустые полки — безыскусную обстановку чужой квартиры, в которой он обретался уже пятый день подряд.
