Я придвинулась, чтобы положить щеку ему на грудь. Печаль накатила на меня сокрушительной волной. Я знала, но ничего не могла сказать, чтобы повлиять на него или переубедить. Он уже говорил об этом прошлой ночью. Вместо этого, я просто ухватилась за него, говоря ему через прикосновения, как много он значит для меня, и что он заслуживает счастья, найдет ли он его со мной или с кем-то другим.
— Черт возьми, я разрушаю все, к чему прикасаюсь, Эли, и я не хочу разрушать тебя. — Его захват усилился. — Черт, — простонал он шепотом, наклоняя свое лицо к моему, печаль огнем горела в его глазах. — Я даже не должен находиться здесь с тобой. — Он погладил мою спину. — Проводить с тобой время — это самый эгоистичный поступок, который я сделал за долгое время. — Он сделал вдох. — Я не могу больше продолжать делать это… все эти дружеские штучки. Я чувствую, это произойдет, Эли, что-то плохое случится, и я сделаю тебе больно, а я отказываюсь делать это.
— Ты никогда не причинишь мне боль, — сказала я. На сей раз я не смогла удержаться и опровергла его слова.
Сдержанный смех заполнил комнату.
— Ты права… потому что я никогда не позволю этому зайти слишком далеко.
Мое сердце сжалось. Я была неправа. Он может сделать мне больно. Он уже сделал — больно мне и самому себе.
Но я думаю, что лучше всего у него получалось — причинять боль себе.
Я переплела наши пальцы и подняла их так, чтобы наши руки светились в тусклом свете. Моя кожа казалась такой бледной по сравнению с его загорелой. У него на пальцах набит год его рождения: 1990. Жизнь.
Я сжала руку, желая удержать его.
Он поднес наши руки к своему рту и оставил нежный поцелуй на моих пальцах. Он прикоснулся губами к тыльной стороне моей руки, прошелся по шрамам на внешней части моего большого пальца. Горло сжалось, и я изо всех сил старалась сдержать слезы.
— Мне нужно идти, Эли.
Я запаниковала и сжала его сильней.
— Пожалуйста, — умоляла я, пытаясь притянуть его ближе, — просто полежи со мной. Только сегодня ночью.
Его вздох был тяжелым и полным печали. Но он сдался. Его руки напряглись вокруг меня, и он прижался губами к моему лбу. Его теплое дыхание проникало в меня, обнимало меня и баюкало. Я вздрогнула, когда полностью растворилась в его объятиях.
Может, если я буду лежать с открытыми глазами, то буду в состоянии держаться за него вечно.
И я пыталась. Но неизбежно мои веки отяжелели и закрылись, потому что не было более безопасного, более удобного места, чем отдых в руках Джареда.
