— А как вы думаете, в один прекрасный день он от нас не убежит и не затешется в какую–нибудь контрреволюционную компанию?
— Бахрушин никогда не уйдет от своего детища, — ответил Луначарский, — и никогда не окажется нелояльным по отношению к Советской власти.
— Тогда, — сказал Ленин, — назначайте его пожизненным директором музея и оставьте за музеем его имя.
30 января 1919 года нарком просвещения Луначарский издал распоряжение: «Театральный музей имени А. Бахрушина в Москве, находящийся в ведении Академии наук при Народном Комиссариате по Просвещению, ввиду своего специально–театрального характера, переходит на основании п. 2 «Положения о Театральном отделе» в ведение Театрального отдела Народного Комиссариата по Просвещению».
Через два дня, 1 февраля, О. Д. Каменева подписала приказ: «Назначаю илена Бюро Историко — Театральной Секции Алексея Александровича Бахрушина заведующим Театральным музеем Театрального отдела Народного Комиссариата по Просвещению имени А. Бахрушина».
Бахрушин был одним из очень немногих московских собирателей, чья деятельность продолжилась и при Советской власти. Директором музея он оставался до последнего своего часа.
Алексей Александрович спокойно принял перемены. Не озлобился, не питал надежд на возвращение прошлого. Музей продолжал жить, оказался нужен — это было главное. В течение четырех лет Бахрушин работал в Театральном отделе Наркомпроса, несколько раз его избирали в ежегодно менявшийся состав существовавшей в 20‑х годах Государственной Академии художественных наук.
Музей на Лужниковской был в то время одним из важных очагов культуры, хранителем традиций. Здесь постоянно проводились экскурсии, появился новый, массовый посетитель. Коллекции музея изучались, исследовались, его собрание пополнялось и расширялось самыми разными способами.
Как–то в начале 20‑х годов Алексей Александрович узнал, что на следующее утро назначен снос полуразвалившегося дома, который принадлежал раньше знаменитой театральной чете — Михаилу Провычу и Ольге Осиповне Садовским. В нем уже никто не жил. Бахрушин взял большую корзину и ночью отправился туда. Путь был неблизкий — от Лужниковской до Мамоновского переулка (теперь улица Садовских). В развалинах оказалось множество ценнейших материалов — письма и записки Михаила Садовского, письма Аполлона Григорьева, Писемского, рисунки, гравюры. Но какова же была радость, когда там удалось найти бумаги великого русского драматурга А. Н. Островского — записные книжки, дневники, письма, автографы! С трудом доволок Бахрушин наполненную доверху корзину на Лужниковскую и снова отправился в Мамоновский.
