– А где здесь инженер Хасашвили? – вопрошали они нетерпеливо, ища глазами некое подобие Вахтанга Кикабидзе или Валерия Меладзе. – Мы приехали из Урюпинска на техучёбу, и нам сказали, что занятия у нас будет вести инженер Хасашвили!..
– Это я, – смущённо признавался Хасашвили.
– Вы?! – не верили ему урюпчанки с выражением лиц «ну нет в жизни счастья!».
– Уг у.
– Девочки, а это правда он? – шёпотом спрашивали они у заводских женщин.
– Он самый!.. А вы на нашего Хасашвили глаз не кладите, а то не успеют приехать и сразу им Хасашвили подавай. До чего же ушлый народ пошёл! – ревновали заводчанки главный дефицит в стране.
А то был ещё такой случай, относительно которого многие до сих пор так и не смогли определиться: плакать или смеяться при вспоминании о нём. Пришёл как-то в один из цехов Завода руководителем такой ярый антисемит, что даже и не скрывал этого. В первый же день своего правления составил список «всех этих Михельсонов да Фрейнбергов с Грандерами» да и уволил безо всяких объяснений: «И не собираюсь перед жидами оправдываться за свою спасительную для Святой Руси политику!». Даже в глаза никого из них ещё не увидел, а только вот по одной фамилии определил: враги. Дальше – больше: остался в цеху начальника-антисемита некий технолог Разин. И вот как-то сказали при начальнике: «Разин у нас сделал то-то, да и то-то», а ему послышалось «Райзен». Национализм – это ведь болезнь такая, которая не только осложняет жизнь тех, кто по мнению больного не ту фамилию носит или не тот цвет лица и прочих всех своих оконечностей имеет. Она ведь и своего носителя со временем начинает терзать очень жестоко, так что ему может и в своём имени послышаться «вражеский корень».
– Какой такой Рай… Рай… зен?! – побагровел страдающий антисемитизмом начальник. – У нас что: они ещё остались?! Я же сказал, чтобы ни одного Михельсона, ни одного Фрейнберга с Грандером!.. А тут ещё какой-то Рай… Рай-зен окопался!.. Притаился, гад!
Чуть не уволил ни в чём не повинного товарища Разина! Только на вторые сутки и смогли до него докричаться, втолковать ему, что никакой он не Райзен, а наш, свой, советский… в смысле, русский… Впрочем, как и Михельсон, и Фрейнберг с Грандером, и все их сыновья, и внуки, которые на Завод ещё мальчишками пришли, ещё до армии, продолжили славные трудовые династии: двадцать лет в общагах в обнимку с отечественными тараканами, в родных сердцу коммуналках с родными же мышами и крысами. В них, надо полагать, и помрут, как и все мы. Какие из них заговорщики против Святой Руси? Свои они, сво-и, наши, евреи «русского розлива», для Вас совершенно не опасные… Ну чего же Вы так трясётесь-то, ну нельзя же так себя взвинчивать-то, ей-Богу! Тс-с, щас валерьяночки накапем, агу, агу…
