– А ты не отдавай за бесценок! – начал наступление старик.
– Так это не я отдаю, а наши кремлёвские мечтатели, – возмутился мужик. – А ты, дед, чего за них заступаешься? Ты, может быть, сам из хохлов?
– Да сам ты хохол! Вон у тебя и выговор соответственный.
– Это оттого, что у нас в ПээМКа все начальники – хохлы! Вот я от них и заразился, – нашёлся, что ответить мужик.
– Среди начальства только ткаченки-бондаренки-карпенки и иже с ними. Ни одной русской фамилии!
Иван Ильич весь сжался.
«А чего ты так съёжился? – вдруг обнаружил себя Анти-Иван. – Вот послушай, что люди говорят. Ты ведь сам точно так думаешь».
«Я так не думаю», – ответил Иван Ильич.
«Вот тебе на, не думает он!»
«Точнее не совсем так думаю».
«Ну вот, уже ближе к истине, – с облегчением вздохнул Анти-Иван. – Я же тебя как облупленного знаю».
– Да что вы ей-Богу, так нервничаете, – сказал мужчина, читающий газету. – Даже если Россия будет за очень большие деньги раздавать всем налево и направо свои топливные ресурсы, то до нас-то всё одно ни копейки не дойдет: всё пойдёт на зарплаты господам депутатам.
– И их гаремам, – ядовито добавил старик.
– Действительно. А то сказал тоже: хохлы во всём виноваты. Да чем они тебе так насолили? – вступила в разговор дородная женщина. – У меня отец – украинец. И что же: меня теперь за это убить надо.
– Я же не сказал, что убить надо…
«А можно было бы и убить, – прошептал Анти-Иван.
– Понаехали тут, панимашь…»
«Да ты что! Это же женщина», – оторопел Иван Ильич.
«Ну и что ж, что женщина? – удивился Анти-Иван. – Теперь и штык в землю?»
– Я говорю, что поезжайте к себе на Родину, там и живите, – резюмировал мужик из ПМК.
– Но моя-то Родина здесь! – возмутилась женщина.
– Ну при чём здесь хохлы? Что хохлы, что москали – разницы никакой! – перебил чернявый мужик. – Кто хуже всех, так это молдаване! Вот им сто рублей покажешь, и они какую угодно работу за эти сто рублей выполнят, прямо удавятся за копейку, потому что в ихней Молдове денег вообще никому не платят. Вот наше начальство ситуацию пронюхало и нанимает их на работу. А мы требуем нормальной – не большой даже, а нормальной – оплаты труда, но наши чиновники ничего для нас делать не хотят, а вместо этого нанимают на работу этих голодранцев.
– Ну что вам плохого сделали молдаване? – вступила в эту ораторию женщина лет шестидесяти, которая стояла рядом с Иваном Ильичом. – Приятный и весёлый народ. Вот хуже грузин никого нет! Вот у нас в поликлинике всех русских врачей поувольняли, а на их места набрали одних грузинов. Вы представляете, – вдруг обратилась она к Ивану Ильичу, – каково это идти на приём к гинекологу-грузину? Ужас!
