Пришла она в себя уже в машине, чтобы услышать участливое предложение арматора Вероники:
— Опаньки, оклемалась! Что в лобок, что по лбу. Вижу, Ирнеева, тебе очень хочется пись-пись. Можем остановиться, пока мы в лесу.
Я тоже подле с тобой в кустиках присяду. И так платье и чулки в коромысло диавольско изгваздала, порвала, когда тригон размечала, мордой снег пропахала, туфли промокли…
Кровь из носу и промежности, вашу мать! Из грязи опять в князи, разрази меня в просак!
Костик! Придави-ка тормоз, мальчик мой…
Безнадежно и неприглядно грязный подвенечный наряд Настя, нынче в замужестве Ирнеева, заменила новым роскошным туалетом новобрачной. Ее предусмотрительный муж, очевидно, предвосхищал нечто подобное и настоял на приготовлении запасного варианта свадебного облачения.
Первым созерцал, насколько хороша Настя Ирнеева в белом открытом платье с обнаженными плечами и смелым декольте, Павел Семенович Булавин. Новобрачная очень его умоляла зайти к ней в комнату, услав Катю проверить, готовы ли Петр и Фил.
— Бесподобно выглядите, Настасья Ярославна!
— Дорогой Пал Семеныч! Спасибо вам за сигнум. Он ведь ваш фамильный, правда? Как же вы без него?
— Пустяки, коллега. К сему перстню неофита я руку не прикладывал, э-э, дай Бог памяти… Да-да, со времен царствования государыни матушки Екатерины Великой.
Касаемо фамильной принадлежности сей византийской реликвии, то мы с вами, Настасья свет Ярославна, отсель истинно породнились в храмовом таинстве. По-моему, весьма подобающий презент счастливо обретенной невестке от ее посаженого свекра.
Понимаете ли, Солнцеворот Мниха Феодора в миру некогда носили мои опочившие супруга, дочь, внучка, понятия не имея о его эзотерических свойствах. Отсель же сей старинный орденский артефакт внове по праву обрел харизматического носителя.
— Пал Семеныч, родненький мой, можно я вас крепко-крепко поцелую?
— Отчего ж нет, ежели во благовремении, в благодати и в счастье семейственном?
Не так чтобы уж очень семейное свадебное торжество в загородном доме Вероники Афанасьевны Триконич началось пунктуально, по плану, без задержек. Многоуважаемые гости не маялись скукой и не посматривали голодным взором на закрытые двери пиршественного зала. Потому что к их услугам были легкие закуски и аперитивы в двух гостиных, официанты, бар в холле.
Ярослав Дмитриевич Заварзин, побродив по дому, огорченно укоренился в баре, где поднимал себе настроение коктейлями. Он не внял брифингу жены, готовился было к досточтимой роли свадебного генерала, дорогого тестя, остроумно сетующего на «комиссию отца взрослой дочери».
