«Пока ее снова не потянет на приключения с непредсказуемыми последствиями, то ли благодаря, то ли вопреки несомненным Настиным дарованиям и данной от Вседержителя врожденной способности воспринимать харизму Его. С рыцарским предназначением не спорят, его стараются понять…»
Вероятно, в силу этой сверхрациональной неопределенности, как понимал Филипп, его Настя по сю пору не может обрести личного кавалерственного оружия. Разнообразные ювелирные артефакты-апотропеи ее игнорируют.
Командный тандем в теургическом посвящении с Марией Казимирской неожиданно распался. И орденская сеть транспорталов оказалась закрытой для неофита-одиночки, застрявшего в первом круге посвящения.
В этаком задержанном модус оператум Настя уже не имеет какого-либо убежища-асилума. Исходя из чего, не может претендовать на звание кавалерственной дамы-неофита. Согласно орденским непреложным регламентациям, она — всего-навсего неполноценный харизматик в образе и подобии субалтерна-оруженосца. Или армигера, если припомнить средневековый синоним.
Филипп и мысли не мог допустить о том, как если бы Настю могла постичь кара Господня, подобная на ту, что единовременно лишила доступа к асилумам более половины архонтов-интерзиционистов в 127 году от начала нашей христианской эры. «Боже, упаси!»
Без асилумов, без их системы межпространственных переходов спустя несколько веков интерзиционисты потерпели финальное и фатальное поражение в харизматической войне. А победители-квиетисты основали орден благородных Рыцарей Благодати Господней. Именно так указано в канонической книге «Обращение Архонтов Харизмы».
«Зато некая Анастасия Заварзина в неофитском самомнении своем мнит древнюю премудрость отцов-основателей не преданием истины, а лживыми мифами и устаревшей политкорректностью. Ничтоже сумняся и ничтоже успеша.
Господи, наставь младых неразумных жен на пути праведные!..»
Рыцарь Филипп прошел в спальню, мельком глянул на слабо мерцающие январские созвездия в блеклом городском небе за окном, взглянул попутно на стенные часы и вступил на незримый квадрат транзитной зоны. В доли секунды он уже находился вне пространства-времени от века и мира сего…
Асилум встретил долгожданного сотоварища в ипостаси часовни Пресвятой Троицы. Вновь Филиппа охватило неизбывно радостное и просветленное ощущение единожды уже прочувствованного и осознанного.
Когда-то это чувство он называл дежавю. Но с некоторых пор стал понимать: оно гораздо глубже и шире, хотя и касается души легчайшим теургическим дуновением в дивном таинстве соединения благодати двух симбиотических партнеров. «Дабы оба знали дарованное нам от Бога».
