Приласкав мою щеку, он ласково заправляет сбежавшую прядку волос мне за ухо.
— Я.
— Почему? — спрашиваю я дрожащим голосом.
Он берет меня за подбородок, заставляет посмотреть на себя.
— Я думаю, пришла пора творить новые воспоминания. Разве сейчас для этого не самое подходящее время?
Он начинает расплываться у меня перед глазами. Чертовы слезы. Я делаю шаг вперед и обнимаю… нет, скорее пытаюсь раздавить себя о него. Не в состоянии говорить, я трясу головой, зарываясь лицом ему в грудь. Наконец, почувствовав, что я могу посмотреть на него без того, чтобы не выставить себя дурочкой, я откидываю голову назад и встречаюсь с ним взглядом.
— Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя?
— Можешь начать с поцелуя, — предлагает он ровно.
— И все?
Он весело выгибает бровь, а я, хихикнув, крепко чмокаю его в губы.
— Вот так?
— Эй, старайся получше, — тянет он и выглядит при этом убийственно привлекательно.
— Развратник, — шепчу я и с радостью целую его еще раз.
Лоренс
На обратной дороге в город Блэр засыпает у меня на плече, и потому я предлагаю ей провести эту ночь у себя и отдохнуть. Я смотрю в окно, пока мы отъезжаем, оставляя ее апартаменты позади.
— Она мне нравится, — произносит Тони после пары минут молчания.
Я криво усмехаюсь.
— Вижу, и ты подпал под ее чары.
— Почему бы и нет? Она — глоток свежего воздуха. — Тони делает паузу, взвешивая свои следующие слова. — Ты меняешься, Лори.
— Вот как? — интересуюсь я. Зеваю, делая вид, что мне скучно.
— Если честно, за все время, что ты управляешь компанией, я не припоминаю случая, когда ты посреди недели брал выходной. Я рад. — Наши глаза встречаются в зеркале заднего вида. — Она делает тебя счастливым.
Откинув голову на спинку кожаного сиденья, я закрываю глаза и представляю Блэр, ее бледное лицо в день, когда я впервые ее увидел. Ее — черноволосую колдунью с безжизненной улыбкой и пустотой в глазах, так непохожую на ту живую девушку с диким сердцем и диким вихрем волос, которая кружилась и хохотала на пляже пару часов назад. И пока я стоял, замерев, и смотрел на нее, благоговея перед ее буйной, необузданной красотой, я осознал, что хочу стать тем единственным человеком, который защитит ее от всего и всех, кто когда-либо обижал ее. Лишь бы она посмотрела вот так на меня еще раз — без тени другого мужчины в глазах.
Сегодня, пока я наблюдал за нею на пляже, меня охватило страннейшее ощущение. Мне показалось вдруг, что я смотрю на начало и на конец своей жизни. На свое спасение и закат. Назовите меня дураком, но я вдруг понял, что все мои действия, все решения, принятые и непринятые, существовали лишь для того, чтобы подвести меня к этой точке. В этот момент — и к ней.
