— Постой, Ронан, не уходи! Извини меня. Я не хотела…
Одевшись в свой обычный черный костюм, я, не оглядываясь, выхожу из ее спальни. Пока лифт везет меня вниз, прислоняюсь к стене и на секунду прикрываю глаза, эмоционально опустошенный от бурлящих во мне обиды и гнева.
Я сразу поняла, что вы друг другу не пара — звучат у меня в ушах слова Аны.
Быть может, она права. Быть может, я был слишком слеп, чтобы это увидеть.
Или, быть может, создал у себя в голове образ, которого в реальности никогда и не существовало.
* * *
Я жду, когда Лоренс сядет в «роллс-ройс», затем захлопываю дверцу и перехожу на водительское сиденье.
— Куда поедем, сэр? Назад в офис? — спрашиваю я, глядя на него в зеркало заднего вида.
Он отвечает, не поднимая глаз. Его взгляд направлен в открытую на коленях папку.
— Ты знаешь, нет. Отвези меня на запад 34-й улицы.
Когда я осознаю смысл его слов, сквозь меня проходит разряд шока. Я откашливаюсь. Повторяю адрес, словно, проговоренный вслух, он может превратиться в ошибку. Я уверен, что расслышал его неправильно. Этого просто не может быть.
Лоренс поднимает голову, и наши глаза встречаются.
— Да, все верно.
Ошеломленный, я немо киваю. Сжимая руль, смотрю, как костяшки моих пальцев белеют.
— Понял, сэр.
Пока я отъезжаю от здания, где Лоренс провел большую часть дня на встрече, во мне разливается страх такой силы, что невозможно сосредоточиться на дороге. В груди и пусто, и тяжело. Я не могу дышать.
Нет.
Пожалуйста, пусть это окажется не она.
Только бы не она.
Но пытаясь одурачить себя этим бессмысленным заклинанием, я, тем не менее, уже знаю правду. Точно наяву я слышу ее голос и ее вскрывающие душу слова…
Всю прошлую ночь я трахалась с другим.
И не по любви.
К тому времени, как я паркуюсь около ее дома и смотрю, как Лоренс исчезает внутри, я нахожусь в полнейшем оцепенении, пусть голос логики и твердит, что все происходящее невозможно. В моей пустой груди по-прежнему бьется сердце. Все так же струится по венам кровь, а легкие вдыхают воздух, который когда-то был пропитан ее ароматом. Но пока я вспоминаю сказанные ею напоследок слова, та темнота, та ненависть заново обволакивают меня, соблазняя своей горькой свободой. Медленно…
…но верно.
Я чувствую, как в моем сердце, ослабленном любовью к ней, наконец-то воцаряется тишина. Касаюсь своей груди, тру место, где должен быть этот бесполезный орган. Там ничего больше нет. Я свободен.
Я вижу ее первым.
И глядя, как она улыбается Лоренсу — точно так же, как однажды с тем же обманчивым светом в глазах улыбалась мне, — прекращаю сопротивляться и с готовностью сдаюсь темноте.
