-- Ishi moru sughat kutura gorughuzuflan, -- бросил он. Выражение одержимого никак не изменилось.
-- Sughat vutulunau.
Адель сплюнул.
-- Он не хочет говорить, -- сообщил он своим спутникам. Острон и дядя Мансур переглянулись. -- Хм. Хотя у меня есть одна идея.
Отвратительные звуки чужого языка вновь нарушили молчание; Адель что-то говорил, явно напрягаясь в поисках нужных слов, одержимый все беззубо скалился и отвечал коротко, но потом в его глазах мелькнула неуверенность. Адель замолчал, выжидающе глядя на раненого.
Наконец тот заговорил, и на этот раз говорил достаточно долго и много.
Когда он замолчал, Адель занес клинок и одним точным движением отрубил лысую голову.
-- Он что-то рассказал тебе? -- немедленно спросил дядя Мансур, пока Острон приходил в себя; он сумел заставить себя смотреть до конца, как хлещет темная кровь из шеи, как заваливается потерявшее жизнь тело, но внутри у него что-то с силой сжалось, и комок подступил к горлу.
-- Да, -- кивнул Адель, поморщившись, стряхнул кровь с клинка. -- Нужно немедленно уходить отсюда, и в оазис идти мы не можем. Я сделал вид, будто мы уже знаем, где его отряд, и он проговорился...
-- Что он говорил?
-- Что они шли с юга... прорвались через пост Эль Хайрана, -- темные брови молодого нари сошлись на переносице. -- Наткнулись на следы кочевого племени нашего народа, но племя было достаточно велико, и они выслеживали их... пару дней назад племя достигло оазиса Машар, в котором и встало лагерем, а одержимые решили окружить их, но пока окружали, его отряд наткнулся на пустынного льва, -- Адель кивнул в сторону трупа. -- Он пострадал в той драке. Судя по всему, они собираются напасть на оазис сегодня ночью. Мы как раз за пределами осады, и если обойдем стороной, есть вероятность, что нас не заметят...
-- О чем ты говоришь, -- ужаснулся Острон. -- Там же люди! Они, наверное, ничего не знают!
-- А что ты предлагаешь? Нам вчетвером лезть в драку, в которой мы наверняка не выживем? Ты знаешь, как одержимые умеют прятаться в песках? Сам темный бог отводит от них взгляд! Нам еще чрезвычайно повезло, что мы наткнулись на этого несчастного.
-- Значит, бросить этих людей в беде?
-- Хорошо, хорошо, -- разозлился Адель. -- Ступай, хоть в одиночестве. Спасай их, герой. Я только не позволю тебе подвергать риску Сафир!
-- Я пойду с Остроном.
Они дружно обернулись. Сафир по-прежнему стояла возле жевавшего жвачку верблюда, прижимаясь к нему, но ее глаза сердито сверкнули на них.
