– А этого они зачем хотели убить? – хмуро осведомился Курочкин. – Чтобы себе больше досталось? Его долю поделить?
– Вы недалеки от истины, – порадовался Гуров тому, что Курочкин начал задавать вопросы. – Безусловно, для того, чтобы было меньше претендентов на сокровища. Возможно, нашелся серьезный покупатель, который потребовал гарантий, чтобы ни одного живого свидетеля не осталось. Возможно, это жадность самого главаря группы. Он даже повод придумал приличный. Якобы Кушнарев сбежал из того места, где они прятались, без разрешения сбежал. А значит, должен быть заподозрен в попытке сдать всех уголовке. А может, просто потом объявил всем, что не знает, кто убил Кушнарева. Хулиганы какие-нибудь.
– Кому объявить? – не понял Курочкин.
– Понимаете, Павел Андреевич, – вкрадчиво начал объяснять Гуров, – в уголовном мире существует четкая система понятий. Что можно делать, а что нельзя, как себя можно вести, а как нельзя. Кое-что устарело и почти не употребляется в обычной блатной жизни, но такие вещи, как обман подельника при дележе добычи, нарушение данного слова, а тем более убийство своего дружка с целью захвата его доли – эти вещи там не прощают. Если докажут, конечно. Вот у их авторитета и была отмазка. Но Кушнарев жив.
– Это хорошо? – с надеждой в голосе спросил Курочкин.
– Вы меня удивляете, Павел Андреевич! Вы ученый, историк! Гуманист по своей научной профессии, и вдруг спрашиваете меня, хорошо ли, что человека не убили, что он не умер. Да кем бы он ни был, виновен в чем-то или нет, всегда хорошо, что кого-то не убили.
– Я не об этом, – проворчал сконфуженный Курочкин.
– Ну да, – кивнул Гуров и стал собирать фотографии. – А я, представьте, об этом. Мне вот хорошо оттого, что вас не убили. Мне хорошо, если я смогу предотвратить еще смерти. И уж совсем хорошо будет, если вы сообразите, что должны помочь следствию и рассказать как можно скорее все про эту вашу находку. С именами и фамилиями. И тогда, я вам на полном серьезе говорю, суд отнесется к вам благосклонно. За дурость и жадность у нас не дают много. А вот за умышленные преступления с отягчающими последствиями дают много. Не отягощайте свою душу и свою долю!
– Мы действительно ничего не знали про тайник в шкафу, – заговорил Курочкин. – Шкаф стоял у нас много месяцев. А потом Копытин нашел его случайно. Он каким-то чудом открыл механизм, когда любопытства ради лазил во внутренностях этого шкафа. И внутренний шкафчик вдруг отъехал в сторону. Мы тогда словно ошалели с ним. Льняные мешочки все истлели, хотя и находились в шкафу почти в герметичном состоянии. Мы аккуратно разбирали украшения, они сводили нас с ума. Это продолжалось несколько дней. Копытин приходил ко мне, и мы с ним как будто работали в запаснике. А на самом деле как два идиота со слюнями на подбородке трогали и ласкали украшения.
