В своих воспоминаниях бывший президент Французской Республики Эмиль Лубэ писал о Николае II следующее: «О русском Императоре говорят, что он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский Император сам проводит свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их он трудится беспрестанно».
Упорную и неутомимую волю в осуществлении своих планов отмечало большинство знавших царя людей. До тех пор, пока план не был осуществлён, царь постоянно возвращался к нему, добиваясь своего. Историк С.С. Ольденбург писал по этому поводу, что «у государя, поверх железной руки, была бархатная перчатка. Воля его была подобна не громовому удару. Она проявлялась не взрывами и не бурными столкновениями; она скорее напоминала неуклонный бег ручья с горной высоты к равнине океана. Он огибает препятствия, отклоняется в сторону, но, в конце концов, с неизменным постоянством близится к своей цели».
Мягкость обращения, приветливость, отсутствие или, по крайней мере, весьма редкое проявление резкости – та оболочка, которая скрывала волю государя от взора непосвящённых – создала ему в широких слоях страны репутацию благожелательного, но слабого правителя, легко поддающегося всевозможным, часто противоречивым, внушениям. Между тем, такое представление было бесконечно далеко от истины; внешнюю оболочку принимали за сущность. Император Николай II, внимательно выслушивавший самые различные мнения, в конце концов, поступал сообразно своему усмотрению, в соответствии с теми выводами, которые сложились в его уме, часто вразрез с дававшимися ему советами. Его решения бывали порою неожиданными для окружающих именно потому, что свойственная ему замкнутость не давала никому возможности заглянуть за кулисы его решений.
Среди качеств царя, необходимых для государственной деятельности, была огромная трудоспособность. В случае необходимости он мог работать с утра до поздней ночи, изучая многочисленные документы и материалы, поступавшие на его имя. В этом нелёгком занятии он полагал исполнение своего долга и не отступал от него. «Я никогда не позволю себе идти спать, – говорил государь, – пока совсем не расчищу моего письменного стола».
Обладая живым умом и широким кругозором, царь быстро схватывал существо рассматриваемых вопросов. Исключительная память помогала ему не только запоминать события и основные идеи документов, но также помнить в лицо большую часть людей, с которыми ему приходилось встречаться, а таких людей были тысячи.
