Но Кардаш не случайно послал к практикантам Богдана. Он помнил его способным монтажником, который мог повести за собой людей. А вдруг Богдан использует этот свой последний шанс?
Ночью шофер попросил разрешения остановить машину: потянуло в сон. Они отъехали в березовую рощицу. Кардаш вышел из машины. На траве лежала обильная роса. Туфли сразу промокли. Но Кардаш часа два в машину не садился, потом разбудил шофера. Тот с трудом встал, провел ладонями по росе, затем по лицу.
— Ух, будто душ принял, — встрепенулся от холода. Машина рванула навстречу рассвету. Впереди за горизонтом была деревня, которая теперь занимала все мысли начальника управления.
Под его началом было немало людей. Большинство из них он знал лично, с некоторыми когда-то работал в одной бригаде. Заочно закончил техникум, стал мастером. Поступил на заочное в институт. Учился почти семь лет, некогда было на сессии ездить.
Перед деревней машине преградило дорогу стадо коров. Пастух, невысокий мужчина с небритым лицом, видно, был одних лет с Кардашем. Кардаш как в зеркале увидел себя и подумал: «Неужели и я такой старый?»
Бессонная ночь давала о себе знать: тяжелыми сделались веки, голова опускалась на грудь. Он ждал, когда стадо пройдет.
На дверях склада висел замок. Кардаш потянул его раз-второй, и он открылся. Промелькнула озорная мысль погрузить медную проволоку, что-нибудь из мелкого оборудования в машину — и пускай потом почешут затылок. В молодости он так бы и сделал, но начальнику управления такая шутка не к лицу, да и неизвестно, какой итог имела бы такая «операция».
Присел на ящик. Лучи солнца пробивались сквозь редкие облака-вату, нагревали землю. Кардаш закрыл глаза. Очнулся от голосов. Вокруг него сидела вся бригада.
— Вода холодная есть?
— Полное ведро, только из колодца, — подал ему воду парень с огненными волосами.
Кардаш взял ведро двумя руками, поднес его ко рту и стал жадно пить, чувствуя, как с каждым глотком тело оживает, наполняется прежней энергией.
— Хорошая вода. Фу, — отдышался начальник управления. — Поставь в тень, потом еще попить захочется, — сказал Казакевичу. — Может, немного помыться, как думаешь, мастер? — Он вспомнил, что мастера зовут Иваном Александровичем. Наверное, это его идея насчет телеграммы. Кардаш чувствовал, что мастер с таким же характером, как и он.
— Если нетрудно, полей немного, — попросил мастера и разделся до пояса. Жирок уже кое-где угадывался, но все же мускулы на зависть молодым.
