Герой романа Редмонд Барри как раз особо интересен своей противоречивостью. Он обладает, надо полагать, незаурядной внешностью, о которой то и дело без лишней скромности упоминает. Редмонд хвастает своей родословной (как видно, серьёзно им досочинённой), дуэлями, успехами в карточной игре. Но он владеет немалыми знаниями: свободно изъясняется по-французски и по-немецки, играет на гитаре, «мастерски вторит исполнителям французских романсов», разбирается в лошадях, фарфоре, кружевах, должно быть, неплохо владеет и оружием, «не знает себе равных в атлетических упражнениях». Если он и упоминает о своих приятельских отношениях со знаменитостями — Ричардом Шериданом или Хорэйсом Уолполом — ради хвастовства, то, по крайней мере, знает достоинство этих имён, равно как и Потёмкина, который ему якобы задолжал в карты. И он поэт карточной игры... и любви. «На урожай труднее положиться, чем на собственное умение, — рассуждает герой романа. — Он так же зависит от капризов счастья, как талия, промётанная искусным банкомётом. Может случиться засуха, или ударит мороз, или налетит гроза, и ваша карта бита. Но от этого ни сквайр, ни игрок не станут проходимцами». Или — предаваясь воспоминаниям о прекрасной половине рода человеческого: «Вы, нежные сердца, когда-то бившиеся для пылкого молодого ирландского дворянина, где вы теперь? Хоть кудри мои поседели, взор потускнел и сердце охладело с годами, изведав скуку, разочарование и измену друзей, достаточно мне откинуться в моём кресле и предаться воспоминаниям, как милые образы встают передо мной из дымки прошлого и манят своими нежными улыбками, ласковыми словами, лучистыми взорами!» Редмонд прибегает к шантажу ради устройства выгодного брака, а потом тиранит свою жену. Но он, пылкий любовник, обладает, наряду с внешними данными, блестящим даром красноречия, обеспечивающим ему победы над дамами. Он обаятелен и для джентльменов, и старый лорд Линдон, супруг его будущей жены, не зря говорит ему:
«Манеры у вас как у цирюльника, но есть в вас что-то самобытное, лихое, и вы мне нравитесь, сэр; похоже что вы решили отправиться к чертям собачьим своей собственной непроторенной дорогой». Редмонд не спесив: «У меня ни на волос нет ложной гордости, и если не подвернётся ничего лучшего, я буду выпивать с деревенским батраком или с простым солдатом так же охотно, как и с первым вельможею страны».
Да, подобно своему создателю, он не скуп: «Всякий вам скажет, что, покуда имелся у меня золотой, я тратил его с щедростью лорда». Наконец, так же, как и сам Теккерей, Барри по-человечески понятен каждому, кто способен провести «долгую ночь в разговорах о тысяче незначащих вещей, не интересных ни для кого из ныне живущих» — предаваясь воспоминаниям.
