Дудка опять покачал головой, на этот раз осуждающе.
— …И подозреваю я в нападении Созонта Безшкурного.
— Чому його?
— Самый сильный. Простому подкалывателю мокрый грант[19] не по чину. А тут сложили благородного, и концы в воду. Смело.
— Так, схоже на Созонта. Все?
— Нет. Сегодня появилась еще одна ниточка. Оказывается, игрок не только зеленое поле любил, но и скаковое. Недавно сорвал куш, три тысячи.
— Великі гроші.
— О чем и речь. Жил он на Лабораторной, баба у него где-то на Рогнединской.
— Могли кукушкінські…
— Теперь все.
Дудка разлил водку по рюмкам (Лыков не стал возражать), поднял свою и сказал:
— Будьмо.
Все чокнулись и принялись закусывать. Алексей Николаевич отведал горячей ветчины — вкусно. Хозяин выставил все самое лучшее.
— Отже, я маю рознюхати двi речi: нiкольских i хто мiг приткнути благородного на горi. Так?
— Да, — впервые заговорил питерец. — Безшкурный к вам заходит?
— Дуже рідко. Обережний, намагається на правий берег не з’являтися…
— И как же вы разнюхаете?
«Морж» отставил рюмку и хитро сощурился:
— Не вперше. Созонт — птах важний. Але є маленькі пташки, прилітають і співають, дурненькі. Ось вони нам і потрібні.
— То есть? — спросил Лыков, хотя уже догадался, что имел в виду хозяин трактира.
— Сюда ходять грантовщики з лiвого берега. Не бояться, знають, що полiцiя куплена. Так вони думають, дурнi. Отже, у Нiкольской слободi чотири або п’ять зграй, може, i бiльше. Вiд Созонта люди нiчого не скажуть. Про своi справи всяк промовчить. А ось про iнших говорять охоче. У мене тут зразок клубу. Збираються чолов’яги i пересуджують. Усi новини сюди течуть. Якщо Безскурний узяв великий дуван, про це стане вiдимо. Хлопцi одне одному бовкне, а я й на вус намотаю.
Тут Асланов счел нужным перевести:
— Сюда ходят грантовщики с того берега. Не боятся, знают, что здесь полиция куплена. Так они думают, дураки. Вот. В Никольской слободе четыре или пять шаек, может, и больше. От Созонта люди ничего не скажут. О своих делах всякий промолчит. А вот об чужих говорят охотно. У него здесь навроде клуба. Сходятся людишки и судачат. Все новости сюда поступают. Ежели Безшкурный взял хороший дуван, об том станет известно. Люди друг дружке сболтнут, а он подслушает.
— Понятно.
На этом служебные разговоры закончились. Гости стали собираться. Надворный советник полез за бумажником, но Дудка с Аслановым лишь посмеялись.
Сыщики вышли на улицу через ту же заднюю калитку. Было уже совсем темно, вокруг ни одного фонаря. Надзиратель тихо свистнул. Подъехала пролетка, взяла седоков и тут же рванула. Спиридон Федорович, не дожидаясь расспросов, сам принялся рассказывать:
