Полицейские, не откладывая дело в долгий ящик, поехали на Лабораторную. Оказалось, что квартиру Афонасопуло еще не обыскивали. Спиридон Федорович вызвал помощника пристава, взял в понятые дворника с коридорным и произвел досмотр. Ничего интересного обнаружить не удалось, кроме одной расписки. В ней незнакомым почерком было накарябано: «Дано мною, Гершко Кутиком, 200 (двести) рублей Платону Ивановичу Афонасопуло в счет оценки принадлежащего мне на праве собственности здания в Новом строении по улице Полицейской номер три. Указанный Афонасопуло согласен, что, в случае получения мною ссуды в Городском кредитном обществе менее двадцати тысяч рублей, он, Афонасопуло, возвращает мне уплаченную сумму в 200 (двести) рублей». Ниже другой рукой было дописано: «Я, Платон Афонасопуло, подтверждаю обязательство вернуть двести рублей Гершко Кутику, если он не получит в банке ссуду от двадцати тысяч рублей под залог своей недвижимости по Полицейской улице».
Лыков прочитал расписку и развел руками:
— И он еще писал кляузы? Ведь это же взятка!
— Конечно, — согласился надзиратель. — И заметьте вот что: банк другой, не тот, в котором служил покойный.
— Действительно, он числился в Киевском частном коммерческом, а тут какое-то кредитное общество. Что вы о нем скажете, Спиридон Федорович?
— Это второй из здешних банков, который широко ссужает жилищное строительство. А председатель правления там Шлейфер.
— Как? Тот самый? — удивился надворный советник. — Который с Мерингом состоит в одной лавочке?
— Тот самый, — усмехнулся татарин. — У вас в таких случаях говорят: рука руку моет.
— М-да… В письме министру внутренних дел Афонасопуло обвиняет Шлейфера в сговоре с Мерингом. А сам при этом берет деньги с клиентов за то, что завышает стоимость залога. Ведь две сотни ему дали именно за это.
— Конечно. В расписке прямо сказано: если ссуда будет маленькой, не такой, какую хочет Кутик, то деньги возвращаются.
— Вот только почему она оказалась у оценщика? — усомнился питерец. — Логичнее было бы найти ее у займодавца.
— Да просто написали в двух экземплярах, — предположил киевлянин. — Этот достался покойнику.
Лыков подумал и спросил о другом:
— Можно ли верить доносу такого человека?
Асланов пожал плечами:
— А это уж вам решать, Алексей Николаевич. По мне, так все они жулики, кто занимается жилищным строительством.
— Давайте разделимся, — принял решение Лыков. — Вы продолжайте дознание по факту смерти оценщика. Теперь ясно, что она была насильственной. Потормошите агентуру: чьих рук дело? А я пойду в банки, в оба. Там где-то другой конец, я потяну за него.
