Семинарист говорил покаянную речь о своей худой и развратной жизни, о домах терпимости, к которым он имел прикосновение, о том, что ему было дано какое-то видение, в котором он увидал все мерзости своей жизни и, главное, ложность изучаемых им наук, и теперь он решил уйти из семинарии и заняться более честной и трудовой жизнью.
— Но от старой жизни, кроме грехов, у меня остались много долгов, и я пришел просить у вас 150 рублей, — обратился он неожиданно к Толстому, — заранее надеясь, что вы мне поможете распутаться с моей старой жизнью.
— Я вот тоже Лев Николаевич — начала было пожилая барыня, державшаяся все время в стороне, — у меня дочь кончает учительский институт, а мы так бедны, так бедны…
Встретив недружелюбные взгляды рабочих, барыня не договорила. Всем стало неловко, разговор оборвался.
Толстой нервно ходил взад и вперед, а потом, остановившись против рабочих, сказал: — Что бы вы стали делать, если бы у вас, как у меня, ежедневно просили бы денег, а не указывали, откуда их брать. У меня два выхода: или просить у жены, чтобы она повысила аренду на мужиков и давала бы мне на эту помощь, или повысить цены на мои книжки и таким путем собрать лишние деньги, а я и сам не знаю, правильно бы это было или нет.
Рабочие заволновались и грубо стали выражать недовольство на этих просителей, в особенности на семинариста. Много, дескать, тут разной шапши найдется, помогай не поможешь; на черную работу не идут, а все норовят в белоручки попасть и на господское положение встать.
— Я пытался откликаться на эти призывы, — сказал Лев Николаевич, — но ничего не вышло, просителей изо дня в день стало так много, что если бы у меня был неразменный рубль, то все равно у меня не хватило бы времени, чтобы вынать из кошелька рубли и удовлетворять просителей.
— Но вы можете сделать исключение, — настойчиво сказал семинарист, — одному из сотни…
— Об этом я и хотела просить, — робко сказала барыня…
— Нельзя сделать этого, — возразил Лев Николаевич, доставая из стола большую связку писем, — вот, не угодно ли прочесть любое, — пояснил он, — автор каждого письма, как и вы, непременно просит сделать ему исключение, а общая сумма просимых только этими письмами денег превышает раза в три стоимость этого дома, а такие письма я получаю ежедневно, ну что мне с ними делать?
— А вы, Лев Николаевич, не очень-то с ними церемоньтесь, — сказал, запинаясь, один из рабочих, которому хотелось гораздо проще выразить свою мысль, но он стеснялся, боясь оскорбить присутствующих.
