Да что, черт побери, с ними со всеми происходит?
Не скрывая раздражения, я смотрю на Дженни и вскидываю руки, будто говоря: «Какого еще?..» Та открывает рот, но не успевает хоть что-то произнести, как Лиз хватает меня за обе руки и силится утащить ото всех подальше. При этом она то похихикивает, то безостановочно шепчет: «О, Иисус милостивый». Мне начинает приходить в голову, а не поехала ли у всех вокруг крыша?
Вырываю руку из Лизкиных тисков и оборачиваюсь. Оказываюсь лицом к лицу с бабушкой Картера. Пошире раздвигаю рот в улыбке и начинаю представляться, как вдруг она обрывает меня, произнеся всего одно слово:
– Ты.
И оглядывает с головы до ног.
Выражение ее глаз, легкий наклон головы, пока она меня изучает, неожиданно заставляют меня извлечь из глубин подсознания на поверхность память о минувшей ночи.
– Она наше такси забирает. Опять ваши смехуечки? – негодующе вопит Дрю. – Я тут, может, три года стоял, пытаясь такси словить, а эта страхолюдина чешет себе в темпе вальса и занимает тачку, которая для нас остановилась.
– Чел, мы в лимузине-автобусе приехали. Он вон там припаркован, – убеждает его Джим.
– А мне плевать, хоть бы мы сюда и на волшебном ковре-самолете прибыли. То была НАША тачка! – возмущенно закипаю я. Шатаясь, добредаю до все еще распахнутой задней дверцы такси, вижу, как внутри рассаживается старушка, и сую внутрь голову:
– Ты, елда, иди, едрена-печь, впендюрь себе в морду, – пьяно ору прежде, чем друзья утаскивают меня обратно, чтоб мне башку закрывающейся дверцей не защемило.
– Чува, ты ж выпалила такое семидесятилетней женщине! – вопит наш Сводник, похлопывая меня по спинке.
И вот она стоит, эта семидесятилетняя женщина, и хитрюще улыбается, когда замечает, что я, связав в уме дважды два, поняла, кто она такая.
Все вокруг погружено в молчание, все ждут, чем кончится наш поединок. У меня вид обалдевшей от страха, а у бабушки Картера вид такой, будто она вот-вот замолотит сухонькими кулачками по воздуху и надает мне по заднице.
Никогда-никогда во всей моей жизни не будет мгновения более постыдного, чем вот это самое. Помяните мое слово.
Мэйдлин прерывает осмотр, устроенный мне Бабушкой, и я вдруг хочу, чтоб в полу образовалась дыра и поглотила бы меня с головой: в ее руке я вижу мобильник Лиз. Доносится вопрос:
– Что это означает: «исполинская, зловонная, мандасрачная, сикелявистая, лесбушистая лярва-оторва»?
8. Охренеть, как член морщится
– Нет, Дрю, от поездки в стриптиз-клуб ничем лучше не станет, – говорю я уже в третий раз. – После того позднего завтрака в прошлый выходной Клэр совершенно подавлена и считает, что мои ее ненавидят. Она и на меня кипятком брызжет, по ее, видишь ли, понятиям, правило номер один для меня как для ее хахаля состоит в том, чтобы не давать ей совершать хоть что-то, отдаленно напоминающее глупость, когда она напивается.
