– Ой! Я не могу. Мне надо встретиться… – Она бросает взгляд на телефон. Никаких сообщений. Она пристально смотрит на экран, пытаясь осмыслить происходящее. Переварить тот факт, что Дэвид еще час назад обещал закончить дела. – Хм… Можете дать мне одну минутку?
Она отворачивается, набирает номер Дэвида, щурясь на машины, ползущие по набережной Вольтера. И попадает сразу на голосовую почту. Секунду она раздумывает, что бы такое ему сказать. И решает вообще ничего не говорить.
Захлопывает телефон и поворачивается к Тиму Фриланду:
– Если честно, я с удовольствием выпила бы чашечку кофе. Спасибо.
– Un express, et une grande créme[6].
Даже когда она старается изобразить свое лучшее французское произношение, официанты неизменно отвечают ей по-английски. Но после сегодняшних унижений это, можно сказать, уже мелочи жизни. Она пьет кофе, заказывает вторую чашку, вдыхает теплый городской воздух и усиленно пытается отвлечь внимание своего спутника от собственной персоны.
– Вы задаете слишком много вопросов, – в какой-то момент говорит ей Тим Фриланд. – Вы или журналистка, или закончили пансион для благородных девиц.
– Или я спец по промышленному шпионажу. И теперь знаю все о вашем новом продукте.
Он смеется:
– К несчастью, нет никакого нового продукта. Я ушел на покой.
– Да неужели? Для пенсионера вы еще недостаточно старый.
– А я и есть недостаточно старый. Девять месяцев назад я продал свой бизнес. И вот теперь пытаюсь понять, что мне делать со свободным временем.
Судя по его тону, Тим Фриланд не слишком-то озабочен избытком свободного времени. А почему бы и нет, думает она, если можно позволить себе бродить по любимым городам, наслаждаться искусством и приглашать случайных знакомых в кафе?
– И где же вы живете?
– О… в самых разных местах. Парочку месяцев с конца весны до середины лета провожу здесь. У меня есть квартира в Лондоне. А еще некоторое время – в Латинской Америке. Бывшая жена живет с моими старшими детьми в Буэнос-Айресе.
– Боже, как сложно!
– Когда вам будет столько лет, сколько мне, то вы поймете, что с возрастом жизнь неминуемо усложняется. – Он улыбается, словно желая показать, что привык к сложностям. – Когда-то я был из тех идиотов, которые, влюбившись, непременно женились.
– Как это благородно!
– Да нет, не слишком. Случайно, не помните, кто это сказал: «Каждый раз, как я влюбляюсь, я теряю дом»? – Он задумчиво помешивает кофе. – Хотя на самом деле у меня все очень цивилизованно. Две бывшие супруги, причем обе чудесные женщины. Стыд и позор, что я не понял этого, когда был с ними.
