– Спасибо, – Карел пододвинул стул, сел и взялся за вилку.
К тому моменту, как Альберт вернулся с поля, он так и не съел ни одного боба и не произнес ни слова.
– Как Юнга? – крикнул Альберт от умывальника.
Он уже минут пять терзал кнопку, отмывая руки от грязи с приличным куском дегтярного мыла.
– А что с Юнгой?
Карел поднял голову и посмотрел на брата. Тот выхватил у него тарелку, залил бобы подливкой и принялся закидывать их в рот. Марта тут же поставила перед старшим новую тарелку.
– Поранилась на поле, – невнятно прошамкал Альберт, утирая рот грязным рукавом своей рубашки.
– С ней все в порядке, спит наверху. Лиам намазал ей руку, послал отдыхать. Через пару дней снова будет в порядке, пойдет на поле.
Карел опрокинул подливку на бобы и начал есть. Тщательно прожевав, спросил как будто у самого себя, поглядывая на брата:
– Интересно, как можно было порезаться на поле? Чем?
Марта гремела посудой в ведре, а Альберт только помотал головой.
– Я не знаю.
Карел вытер губы куском застиранного до серости полотенца, поцеловал в щеку Марту и поднялся наверх. Заглянул в комнату к Юнге, но та спала, отвернувшись спиной к стене.
Войдя в свою комнату, первое, что Карел сделал, это убрал со стола все богословские книги. После чего упал на свою кровать прямо в одежде, в обуви, закинул руки за голову и расхохотался.
Даан был самым большим – и единственным – весельчаком в Горе. Пирушки, которые он устраивал, проходили с большим размахом, но редко: раз или два в год, да по особо крупным праздникам.
Последние три года, с самого рождения сынишки Лиа и Даана, Карел вынужденно пропускал все увеселительные мероприятия. Во-первых, он никогда не любил людское общество, а во-вторых, ему было сложно общаться с Дааном, он чувствовал себя неуютно и старался поскорее уйти.
В этот раз он решил прийти. Потому что шел Лиам, напросился Альберт, и Марта, оставшаяся дома с Юнгой, попросила его приглядеть за ними. Что старший, что младший, улыбалась она, и в ее глазах отчетливо скользило: ты ведь все равно ничем не занят.
И Карел пошел. Еще и самым первым, потому что напросился помогать Лиа с готовкой, пока Даан играл с сыном.
На этот раз повод даже не был надуманным. Первый стол, который Даан собрал вместе с Джои, больше напоминал кривой табурет, зато совпал с последним днем урожая. Впервые за последние пять лет сбор позволил не только отправить долю в Завод, но и вполне знатную часть оставить для города.
Это стоило отпраздновать.
