Мужик остановился, стремительно повернул голову, вопросительно уставился на меня. Хм, мне кажется или леди тут не отказывают?! Ну если так, то:
- Вы обещали мне кусочек вон того восхитительного тортика, - промурлыкала я.
Скривился, окинул меня уничижительным взглядом с ног до головы, прошипел:
- Вам сейчас принесут.
И попытался было пройти дальше, но не тут-то было.
- Да, это вы так сейчас говорите, чтобы от меня отвязаться, а на самом деле мне никто ничего не принесет! - патетично воскликнула я.
Зубной скрежет был весьма громким. После чего, жестом подозвав...сугроб! Не шучу, сугроб отделился от стены и подплыл к Харнису. После чего этот прошипел:
- Торт леди Виэль.
- Кусочек! - взвизгнула я.
- Торт!- не согласился Харнис.
Сугроб понятливо кивнул и умчался к столу.
Вообще, если бы этот Харнис меня хоть немного знал, он бы не посылал за тортом. Но он не знал. Иначе бы бежал отсюда сломя голову в попытке остановить мое шествующее к возвышению и тронам, на одном из которых сидела заинтересованно взирающая на него снежинка, начальство. Но Харнис меня не знал, а когда попытался продолжить путь, я всхлипнув выдала:
- Вот вы сейчас уйдете, и этот коварный сугроб, коего за тортом послали, мне ничего не принесет и все съест сам!
Харнис застыл, подняв ногу для шага. Живой сугроб споткнулся и едва не упал, потому как он явно был не из тортоедящих, и вообще как снег походу в принципе ничем не питался, лорд и леди Тай кажется уже безумно сожалели, что вообще подошли, а Харнис опустил ногу и развернулся ко мне, глядя с откровенной ненавистью.
Кстати, я ошиблась, он не красавчик. Ну, может и красавчик, но какой-то не мужественный - волосы явно гелем уложены, брови подстрижены, чуток скулы выделены косметикой и, кажется, даже на губах неявный блеск. И вот глядя на него сейчас даже понять не могу, с чего меня так от страсти корежило? Нет, определенно с излишней привлекательностью снежиков нужно что-то делать.
И тут мне принесли торт. Целый. На огромном блюде. И без ножа.
И главное этот сугроб, коий по идее в принципе не наделен эмоциями должен бы быть, он сунул мне его так, словно в последний миг удержался от того, чтобы не ткнуть мне его прямо в мордочку лица. А лорд Эйн в этот момент дошел до постамента с тронами, взошел на постамент, развернулся ко всем присутствующим, а их тут тысячи три было, не меньше. Театральным жестом извлек из кармана свою речь, одним движением развернул ее, держа на двух вытянутых руках сделал вид, причем такой ответственный вид, что собирается ее зачитать и сделал всем едва не застонавшим от отчаяния (речь была внушительной) неожиданное заявление:
