Ну и наконец – оболочка иногда (у растений, например) может, даже отмерев, служить неким… каркасом для целого организма – ну, как клетки древесины. У деревьев. Или – частично превратившись в каркас костей. У человека.
Ну так вот. Почти ничего этого здесь, у чёртова (Простите!) студня мы и не наблюдаем. Да, собственно, чего бы мы и хотели? Будь его, так сказать, «организм», устроен наподобие того, как это сделано у земных организмов – эта штука давно бы высохла и издохла. А так – с ней полный порядок. Оболочка клеток (Если это, конечно, – клетки!), совершенно ни для чего не проницаема! Изнутри.
Зато – отлично впитывает воду, если та подведена снаружи. Даже в виде паров – например, таких, что сейчас присутствуют в атмосфере на «Рональде Рейгане».
И даже концентрированные растворы солей поглощаются полностью. Однако!
Мы специально пробовали кормить-поить это… э-э… создание растворами с заведомо ядовитыми для всего живого веществами. (Ну, там, цианиды, соли галлия, селена.) И оно избирательно откачало воду, а молекулы ядов… Хм. Оставило снаружи. То есть – отравить его, если вдруг понадобится, будет невозможно.
Видите, господин генерал, вы умудрились заразить ксенопаранойей и меня – в первую очередь мы теперь ищем, чем (В случае чего!) можно доконать несчастное создание!
Генерал закатил глаза к потолку, затем всё же спросил:
– Ну и чем же таким можно «бедняжку», прожившую восемь тысяч лет в полном одиночестве, и в отсутствии света, пищи и воды, «доконать»?
– Только теплом. И огнём. При температуре свыше ста пятидесяти градусов тело ксеноморфа начинает коагулировать (Ну, как белок яйца – при варке!), и превращается в массу, наподобии того же сваренного белка. Однако мы обнаружили странную вещь.
Если к такому белку поднести неповреждённую часть студня, через некоторое время эта скоагулировавшая, и весьма жёсткая субстанция, окажется… Усвоена.
То есть – погибшая, но всё ещё органическая, ткань – всосётся внутрь живого создания, надстраивая его тело до практически первоначального объёма. И тело через какое-то… Надо сказать – весьма непродолжительное! – время, окажется точно таким же зелёным и прозрачным, как и до «варки».
– Любопытно, конечно. А как же тогда эту штуку уничтожить окончательно?
– Только открытым огнём. В пламени с температурой свыше восьмисот градусов скоагулировавшая ткань начинает гореть и обугливаться. Чёрный пепел даже «здоровый» студень не усваивает. Не ест, так сказать.
