– У Вас хорошо здесь! Спокойно, – как будто сам себе произнёс Лёня.
– Не всегда здесь было так, – глубоко вздохнув, ответил Владимир. – Восемьдесят лет назад не было здесь ни ручья, ни леса, ни птиц.
Лёню немного смутило откровение Владимира, он всё думал, как начать разговор об их существовании здесь, но мудрый старик начал сам.
– Война тогда уже подходила к концу, – продолжил свой рассказ Владимир. – Люди, которые остались в живых, вылезали из своих подземелий, разных катакомб. Разруха была страшная. Выжженные леса, реки сменившие своё русло, затопленные города, прежде разрушенные войной, земля отравленная химическими бомбами, трупы, гниющие везде, где только можно. На самых чистых местах стали строить ваши города. У кого хватало сил, разными способами и путями двинулись туда…
Мы шли долго. Мне тогда было десять лет. Отец погиб, мама была очень больна. Толпа!! Тысячи людей шли пешком в надежде на лучшую жизнь туда, где возводились купола. В пути многие умирали, есть было нечего, поэтому часто ели умерших. Пили воду из грязных луж и зловонных рек, от этого умирали ещё больше. Потом я остался один. Маму я оттащил в придорожную яму и засыпал землёй очень быстро. Боялся!
Тогда уже мы подошли очень близко к месту строительства. Я старался быть в стороне и никуда не вмешиваться. Желудок прирос к спине. Я набирал воду из луж в бутылку, старался сразу не пить, хоть немного очистить через песок и тряпку. Зона строительства была огорожена забором и усиленно охранялась. Те, кто работал на её территории, имели возможность в дальнейшем жить в городах. Люди, оставшиеся в живых, встали лагерем. Рядом с местом строительства устраивали сходки, даже демонстрации, с требованием взять их на работу. В итоге некоторых прошедших медосмотр решили взять. В этот день разъярённая толпа пошла на штурм ограждения…
Их убивали всем, чем только можно. Кто-то погиб от высоковольтного напряжения на заборе, кто-то от пуль и какого-то оружия, от него люди падали замертво с искажёнными лицами, а глаза их выскакивали из глазниц. Те, кто был ещё в своём уме, отошли назад. На следующий день огромными грейдерами трупы и раненых собирали в кучи, грузили в контейнеры и увозили на переработку. Потом были такие матери, которые подходили с детьми к запретной зоне и предлагали себя в качестве материала, лишь бы дети были спасены. После всего увиденного одним утром, проснувшись в заваленном мусором овраге, я решил идти обратно. Не ел тогда уже очень давно, даже мысли покинули меня. Мимо меня шли всё новые безумные люди – серые, бездушные тени. Не знаю, кто двигал моими ногами, но я шёл без остановки.
