- Почему с окороками? - спросил я обиженно.
- Надо было сказать - "закапчивают" или "покрывают копотью". А "коптят амуров" - это получается, что копченые амуры.
Первым захохотал наиболее среди нас чувствовавший юмор Катаев. В следующую минуту хохотали уже все...
- Не обижайся! - слышу я голоса товарищей. - Алексей Николаевич прав!
Я тоже знаю, что прав, но чересчур уже ошеломительно падение с высоты. Боже мой, "копченые амуры"... И это мне, которого окружили музыкой таких "красивых" слов, как "Пушкиниана"!
- А по-моему, - начинаю я оправдываться, - если...
- Брось! Брось! - кричит Багрицкий. - Неграмотно! Позор, что мы сами этого не заметили! Брось!
Может быть, я выбежал бы из зала, если бы не случилось того, что случилось: вдруг прозвучала обращенная ко мне реплика Толстого, которую он произнес с какой-то необыкновенно товарищеской интонацией:
- Нет, правда, Олеша, ведь черт знает что - копченые амуры!
Уже одно то, что он так скоро постигнул мою трудную фамилию, переполняет меня радостью, - а тут еще эта товарищеская интонация в обращении ко мне знаменитого и так нравящегося мне писателя... О, ни следа не осталось от обиды, ни следа!
- Ведь черт знает что, а?
И я соглашаюсь, что действительно черт знает что.
"Да, но как я буду жить дальше, подшибленный критикой ни больше ни меньше, как Алексея Толстого?" - проносится у меня в мыслях.
- Сколько раз я и у себя замечаю подобные ляпсусы, - говорит Толстой, как бы читая мои мысли. - У-у, как внимательно надо работать! Вот вы, я вижу, считаете меня мэтром. А я чувствую себя учеником. Ни вы, Олеша, не мэтр, ни я не мэтр. Ведь вам иногда приходит в голову, что вы мэтр?
Опять смех: правда, я иногда думаю, что я мэтр!
- Вот видите. А мы все только ученики.
Последовала пауза, Толстой задумался на мгновение... и затем мы услышали удивительное признание.
- Послушайте, - сказал Толстой, - когда я подхожу к столу, на котором лист бумаги, у меня такое ощущение, как будто я никогда ничего не писал; мне страшно - такое ощущение, как будто придется сесть писать впервые. А ведь я уже выпустил несколько книг, кое-какая техника у меня уже выработана... Нет, белый лист меня все же пугает! Как я буду писать, думаю я, ведь я же не умею! Вот видите, а вам кажется: мэтр! Ну ладно, я вас перебил, извините. Читайте дальше.
С какой легкостью и, как это ни странно, с какой уверенностью в себе стал я теперь читать, чувствуя себя уже не мастером, а учеником!
