Так мы и ехали дня три в почтово-багажном поезде, который останавливался у каждого столба. В туалет выводили два раза, а то и раз в сутки. Один раз кто-то закурил во время остановки – так всех нас по очереди выводили в тамбур, под «дубинал», за нарушение. Через двое суток в наш «столыпин» заступил на смену очень наглый дежурный. Но его поведение изменилось, когда он узнал, что мы с ним из одного города, и особенно когда я сказал, что мне будто бы через несколько месяцев домой и что мы с ним там увидимся. Вода, которую мы просили вскипятить для чая, теперь была для нас бесплатной, хотя до этого стоила от двух пачек сигарет с фильтром. Всю оставшуюся смену он никому ни в чём не отказывал, передавал сигареты, чай из камеры в камеру, приносил кому воду, кому таблетки. Так мы доехали до Перми. Там, выпрыгивая по одному из вагона, бежали метров сто пятьдесят по коридору из омоновцев и бешеных овчарок в автозак. Нас поместили в пересылочной тюрьме, где мне повстречались люди, с которыми были общие знакомые на свободе. Я услышал ещё больше историй о тюремной жизни в этих краях, о зонах на Севере, о лагерном беспределе. Дай Бог всем заключённым сил, терпения и веры!
С апреля 1998 по август 2000 года я отбывал срок в лагере в Кунгуре. Работал на промзоне в литейном цеху – там отливали из металла запчасти для автомобилей, для памятников. Для себя отливали гантели, занимались ими ради какого-то психологического удовлетворения. Результаты тренировок были нулевыми: на одной капусте с водой далеко не уедешь. Если завозили картошку, то месяца два-три ели картошку с водой; про перловку с червями шутили что, мол, это каша с мясом.
В один из дней к концу смены мы с напарником разговорились о том, чем можно заниматься на свободе, как жить. Думали, как заработать много денег, мечтали о каких-то богатствах, о дорогих вещах. За полчаса до выхода с промзоны мы разошлись по своим делам, на улице было темно, вокруг единственного фонаря на площадке сновали летучие мыши. Я присел на бетонную плиту, молился шёпотом о людях, которые здесь находятся, о родных. Но после того разговора меня стали одолевать мысли о каких-то делах, заботах на воле, о том, где можно быстро заработать. Эти мысли отвлекали от молитвы, невозможно было сосредоточиться. Вдруг вижу: рядом со мной лежит кем-то оставленный Новый Завет. Я взял книгу с мыслью: что сейчас прочту, то пусть и будет Божьей волей обо мне. Не глядя открыл страницу и прочёл:
