Мортен Сёдерблум сам участвовал в разработке технологии стелс, то есть снижения заметности военного корабля для радиолокации. Однако исследователь утверждает, что неважно, насколько сложна и высокотехнологична маскировка: в любом случае главное зависит от ученого, сидящего за компьютером и зашифровывающего сигналы. А любой сигнал можно перехватить и расшифровать, и здесь технологии бессильны.
— Во время Второй мировой войны, в день, когда союзники перешли в наступление на море, немецкий радар зафиксировал тысячи военных кораблей, но на экране они выглядели как множество точек, и радисты приняли их за помеху оборудования. Военная история насчитывает немало подобных случаев — например, во время нападения на Пёрл-Харбор, — рассказывает Сёдерблум. — По предварительным подсчетам представителей НАТО, во время вооруженного конфликта в Боснии было поражено двести сербских танков, но впоследствии выяснилось, что все они были фальшивыми. Некоторые были нарисованы на брезенте, натянутом на кусты, а некоторые представляли собой обыкновенные закиданные ветками легковые машины с прикрепленной к лобовому стеклу палкой. Такую маскировку высокотехнологичной не назовешь, зато в подготовке участвовало все население. Культурные отличия налицо: случись в Норвегии война, норвежцы вряд ли бросились бы мастерить фальшивые танки.
Даже во время войны в Персидском заливе — самой высокотехнологичной войны в истории — датчики нередко подводили. Одной из военных целей было уничтожение установок «Скад», предназначенных для ракетного обстрела Израиля. Впоследствии же выяснилось, что союзники обстреливали грузовики с массивными вентиляционными трубами на крышах.
Это поубавило оптимизма, возникшего в 2000-х годах благодаря возможности «дистанционной» войны, и сейчас при военных конфликтах вновь стали необходимы войска, размещенные в непосредственной близости от противника, ведь лишь они могут подтвердить, что цель действительно соответствует ожиданиям.
Неважно, насколько хорошо мы оснащены технологически — в конце концов все определяется именно личным восприятием. Даниэла Хайнрих, побывавшая недавно на конференции, организованной НАТО, рассказала, что одним из выступавших был фокусник.
— У фокусников есть чему поучиться: они прекрасно знают, как работает человеческий мозг. Например, когда иллюзионист прячет какой-то предмет, то отвлекает внимание публики, так что та забывает за ним следить. А порой фокусник задает зрителям вопрос, ответ на который может заранее предсказать. Предлагая загадать любую карту, фокусник комментирует задание, а потом выбирает в зале женщину определенного возраста — и та непременно назовет даму червей. Выступавший фокусник вряд ли потомок великого Маскелайна, и у нас едва ли появятся особые иллюзионистские войска, по крайней мере в ближайшее время. Но обман — это в первую очередь создание иллюзии. Как в классическом трюке, когда фокусник сперва трижды подбрасывает вверх мячик, а подброшенный в четвертый раз мячик исчезает. На самом же деле мячик он даже не подбрасывал, но зрители уже успели привыкнуть к определенному порядку действий и создали собственную иллюзию. Этот же принцип сработал и во время сражения при Эль-Аламейне: тогда немецкие войска настолько привыкли к внезапному исчезновению орудий противника, что не заметили, как орудия вдруг подменили на настоящие.
