– Помилосердствуйте, Поликарп Борисович! Как могу я взводить все это сама на себя?
– Пишите, говорю я, садитесь! Время дорого.
Лихорадочная дрожь охватила Варвару Матвеевну.
Она не трогалась с места. Смятение и страх высказывались в выражении лица. Блуждающий взор обегал комнату, возвращался к отцу Поликарпу и, встречаясь с его взглядом, вновь уклонялся в сторону.
– Повторяю вам, что время дорого, – сказал отец Поликарп. – Садитесь и возьмитесь за перо. Достаточно натешились ваши ехидные чувства. Достаточно горя вы другим начинили. Теперь сломилось змеиное жало! Воображаете ли вы, что я вас не вижу насквозь? Вы завлекли моего сына. Вы его втолкнули в беду. Змея! Вы погубили его!
– Господи! Я с ума сойду. Я? Змея? И от вас я это слышу!
– Да, и я виноват в том, что раньше не высказал этого. Но теперь счеты сведены. Садитесь и пишите!
Варвара Матвеевна заплакала, но тем особым, почти бесслезным плачем, который не столько выражает печаль, сколько беспорядочную смесь чувств смущения, страха, огорчения и ожесточенной досады.
– Как же писать и что писать мне? – спросила она, судорожно сжимая руки. – У меня мысли не вяжутся. Боже мой! До чего дожила я! Боже мой! Боже мой!
– Не призывайте Бога, – сказал отец Поликарп. – Он вас не слышит. Он и меня карает за то, что я с вами сошелся. Проклинаю день и час, когда злосчастная судьба меня натолкнула на вас!
– Поликарп Борисович! Помилуйте! Не проклинайте! Я вам повинуюсь. Что прикажете, то и напишу.
Варвара Матвеевна села за письменный стол и дрожащей рукой стала писать заявление, которое ей диктовал отец Поликарп. Он не садился, но стоял радом с ней и следил за писанием. На третьей строке она ошиблась, пропустив одно слово.
– Не так, – сказал он жестко. – Что же нашли вы? Нет слова «деньги». Надпишите это слово над строкою. Или нет, возьмите уже другой лист. Вся строка у вас нечетко написана.
Варвара Матвеевна послушно взяла другой лист бумаги и снова принялась за писание. Чем далее оно подвигалось, тем более дрожала ее рука и тем нетерпеливее следил за этой рукой отец Поликарп. Когда речь дошла до обещания вознаградить обиженную, Варвара Матвеевна остановилась и, смелее взглянув на отца Поликарпа, сказала:
– Однако же я не могу наобум давать такого обещания. Они, пожалуй, бог весть что от меня потребуют.
– Успокойтесь, – сказал презрительно священник. – Вы людей не знаете. Они не только ничего не потребуют, но и не возьмут от вас. Эти слова для вас нужны, а не для них.
