20 января. Утром в Комитете. Потом в Министерстве. Вечером у Вяземских на литературном вечере, где познакомился с Гончаровым. Он читал две главы из романа. Майков и Бенедиктов – стихи.
21 января. Утром кн. Долгоруков и ген. Муравьев прислали мне каждый по экземпляру проекта Манифеста. Кн. Долгоруков был потом у меня. Вечером я был у министра. Пересоставляю и сокращаю по возможности этот проект, в котором 14⅓ стр. печати in folio. Был в Комитете. Ко мне заезжал. Дм. Милютин. Он почти «краснее» или желчнее брата. Когда я ему сказал, что нельзя объявлять освобождения на масленице, когда все пьяны, он отвечал: «Да что же, казне и откупщикам будет больше дохода!»
22 января. Кончил работу по проекту Манифеста. Был У обедни. Потом у кн. Долгорукова. Вечером у министра. Изменил проект по замечаниям того и другого.
На будущую субботу, 28 числа, назначено заседание Государственного совета под председательством государя для обсуждения первых 20-ти пунктов «Общего положения». Говорят, что государь намерен при этом предложить заготовленные вопросы, направленные к тому, чтобы провести с размаху главные начала проекта большинства{3}.
23 января. Утром в Комитете. Вечером у министра. Сегодня в Главном комитете рассматривался проект Манифеста. Оказался еще один текст – гр. Блудова. Ни одного не одобрили. Буткову поручено сделать свод и представить гр. Влудову на критику и одобрение.
24 января. Заседание Комитета. Вечером у министра и у гр. Нессельроде, который просил меня заехать к нему для объяснения по крестьянскому делу. Он говорит, что большинство оппозиции будет в пользу мнения кн. Гагарина и, между прочим, что бар. Корф восстает против проекта 3-х членов. Я сказал ему, что это значит, что бар. Корф будет не в пользу мнений кн. Гагарина, а за проект Редакционных комиссий.
25 января. Утром в Министерстве и Комитете. Должен был диктовать Рудницкому записку для министра. Он плохо ориентируется на своем новом поприще.
26 января. Утром у министра. Ему сообщена программ, вопросов, предназначенных к обсуждению на послезавтра. Они изложены ясно и определительно. Не могло предстоять никакого сомнения насчет ответов с его точки зрения, т. е. с точки зрения его проекта, по первым 4-м вопросам о наделах и повинностях. Оказалось противное. Ген. Муравьев не решается открыто вотировать против кн. Гагарина из опасений, что в пользу системы его самого и кн. Долгорукова будет немного голосов. «Скорее за кн. Гагарина, чем за Редакционные комиссии». – говорит он. Почему он не за самого себя? Стоило работать над своим проектом. И к чему же ведет вотирование в пользу кн. Гагарина когда очевидно, что его проект утвержден быть государем не может? Предуведомлен о колебаниях Муравьева, гр. Нессельроде и кн. Долгорукова. Дал знать Неелову, чтобы он предуведомил пр. Шувалова. Гр. Нессельроде потом заезжал ко мне. «Je vous avoue, – сказал он, – que si Dolgorouki et Mouravieff passent dans le camp Gagarine, j'y passe aussi»
