» Я и пристала: скажи-да-скажи, что это за партоны такие?… Он и признался: «это, говорит, присяга солдатская…» Слышала я, что солдат без присяги не может жить; вот, как он раз приел у нас все, да ушел со двора; постой, говорю я, разбойник, я тебя сделаю без присяги! Схватила сумку да в печь… батюшки-светы!.. куда и печь и изба! не знаю, как сама осталась жива, а нашей полдеревни, как корова языком слизнула, все выгорело!.. Помилуй Бог от этих солдат! Я теперь всегда прочь бегу, коли хоть издали завижу какого нибудь.
Не смотря на страх Спиридоновпы, поставили постой. И Яшка, как тут, легок на помине; прибежал в избу к товарке Спиридоновны, видит, сидит старуха одна; молодые все жать ушли.
«Давай мне, старая, есть!» закричал Яшка; «я по командирскому веленью сюда обедать пришел.»
– Да что я вам дам, господин служивый, у нас и хлеба нет и муки не бывало; вон хоть сами посмотрите: одна вода в чугуне кипит, пейте, коли хотите, а кормить печем.
У Яшки брюхо было понабито, он прибег понаведаться нет ли стащить чего.
«Как, старая корга, есть нечего… Да вот видишь под лавкой топор лежит?.. Вари топор!»
– Как это можно, господин служивый…
«Как можно? а вот как!» схватил Яшка топор и сунул в чугун; «ну, мешай, старая колдунья!»
Полежал топор с минуту, вынул его Яшка, «вот теперь, говорит, позавтракаю!»
– Да он, господин служивый, еще и не сварился; такой же, как был.
«Ну, дела нет, что сыр, не то вытопишь жир, хрящь останется, подавно не ужуешь!.. Прощай, старуха! я его дорогой съем; пока дойду до полка и полтопорища не останется.»
Приходит сын старухи; надо ему идти дрова колоть.
«Матушка! где топор?»
– Да служивый съел.
«Как съел?»
– Да так. Я ему и варила его; еще спасибо добрый солдат попался, не то, что у Спиридоновны: топор-то был совсем сырехонек; а служивый, такой добрый, – ну, говорит, ужую как нибудь!
Яшка между тем променял топор на алтыны; а как еще рано было в полк являться, то он отправился на новые приключения.
Приходит в другую избу в деревне, сидит старуха лен прядет.
«Здравствуй, бабушка!.. каково живешьможешь, не ломаешь ли зубов, когда сухари гложешь?»
– Слава Богу, родимый, помаленьку живу себе.
А родимый обернулся раз пять кругом, видит стащить нечего, все припрятано; давай со старухой раздобарывать.
«Ну, бабушка, внук твой тебе поклон прислал.»
Какой внук?
«Ну молодой-то парень, что из вашей деревни в солдаты отдан!»
– Уж не Матвей ли?
«Точно, внук твой Матвей; неужели ты его забыла?»
