Тумберг покосился на него.
— Бросьте, Линс. Вот если бы в космическом пространстве вы чувствовали себя хорошо за бортом вашего дальнолета, в голом виде, тогда можно было бы рассматривать версию о предках из вакуума. Во всяком случае, держать ее в уме. А так условия на корабле у вас вполне комфортные, коньяк есть, а жены, которая может помешать вам его пить, рядом нет. На своем «Пузатике» вы царь и бог, вот потому и нравится вам бывать в рейсах. И никаких межзвездных предков.
— Шерлок, ну зачем вы так прозаично? — в голосе капитана Макнери звучал укор. — Все по каким-то банальным полочкам разложили… Никакой, понимаешь, лирики.
Тумберг уголками рта обозначил улыбку.
— Работа у меня такая, Линс. Иногда целые философские монологи приходится выслушивать от задержанных. Такую базу подводят под заурядную кражу, что будь я подоверчивей — проникся бы, зауважал и отпустил на все четыре стороны.
— Значит, не верите в души прекрасные порывы?
— Почему же — верю. Только если они не соседствуют с криминалом. И против лирики ничего не имею. Но — вне пределов моей профессиональной деятельности. Вот сейчас, например, настроение у меня вполне лиричное. Лежу, смотрю задумчиво в небо широкое…
Макнери поднял голову вверх, прищурился от выскользнувшего из-за облаков солнца.
— Я бы тоже полежал, да нужно заняться ухой.
Он допил коньяк, покрутил в пальцах стаканчик и устремил долгий взгляд на пустую уже бутылку.
— Уха может и подождать, — лениво и не сразу произнес Тумберг.
Ему казалось, что тело его становится невесомым и поднимается ввысь, как пушинка, подхваченная ветром. И это было здорово — витать над землей, отстранившись от всего, покусывая травинку и вдыхая луговые ароматы… Ощущение чужого присутствия забилось куда-то в угол под натиском охватившей следователя отрешенности и притихло там.
Макнери тоже улегся рядом, но минут через пять поднялся на ноги и заявил:
— Нет, по-моему, релаксировать все-таки лучше с коньячком.
Он направился к палатке и скрылся в ней. Некоторое время все было тихо, а потом оттуда донеслась такая ругань, что блаженство Тумберга мгновенно испарилось. Он сел и, полуобернувшись к палатке, крикнул:
— Что случилось?!
Ответом была еще одна порция ругани. И еще одна… И еще… Наконец Макнери вышел из палатки и зашагал к следователю. И вид у него был такой, что Тумберг тут же вскочил на ноги.
— Что стряслось, Линс?!
Возможно, именно так выглядел бы капитан Макнери, если бы «Пузатик» напоролся на астероид. Волосы его вздыбились, глаза вылезли чуть ли не на лоб, а украшенная бородой нижняя челюсть тряслась, словно к ней приставили электрошокер.
