«Нарзан» с утра? Ну-ну! А у меня какое-то отупение в организме – еле-еле заставляю себя мыслить. Кошмар какой-то, словно обкуренный! Причем началось все, когда вошел в кабинет. Может, здесь какая-то черная дыра? ☺ В общем или вобщем, все это фигня, скоро увидимся, целую.
Я.
PS. «Размачивать» (исп.) – делать из мачо обычного человека /БИЭМ, т.2, стр.34/.
– Вот как я пишу роман. Я не создаю его в буквальном смысле этого слова, а предоставляю ему возможность создаваться самому. Приступая к работе над романом, я не знаю, какие события в нем произойдут, как начнется и чем кончится. Я знаю только своего главного героя, своего Ругона или Маккара. Я размышляю о его темпераменте, о его семье, в которой он родился, и о том классе, к которому, как я решил, будет принадлежать, – говорит Эмиль[15].
– Я тоже не знаю, – сказал/а он/а и сделал/а глоток кофе. – Но я еще не знаю и героя. Он настолько размытый, невидимый… какие там сословия, классы! Я давно не вижу его самого, а если и «да», то он ведет себя совершенно иначе, нежели мне представлялось раньше… И (не)одиночество не при чем. Будь или не будь я одинок/а, ничего не изменится: Я НЕ ВИЖУ СВОЕГО ПЕРСОНАЖА!!! НЕ ВИЖУ СМЫСЛА В ЕГО ОПИСАНИИ!
– Все, что мною создано, – это плоды одиночества. Все, что не относится к литературе, я ненавижу, оно мне надоедает, – Франц[16] нервно потирает руки. – Мне кажется невероятным, что я научусь жить с кем-то вместе. Мне надо много быть одному. Страх перед соединением, растворением… Тогда я уже не буду один…
– Да, иногда у меня тоже бывает такое, – он/а закуривает. – Но я не хочу… Словом, нет. Нет. Есть ведь еще и любовь, черт возьми!
– А я вышла замуж за Макса потому, что чем больше я буду стареть, тем больше он будет мной интересоваться, ведь он археолог! – смеется Агата.[17] – Пятнадцать лет размышлений!
– Извращенное, впрочем, чисто английское, чувство юмора, – он/а стряхивает пепел. – Но что мне делать? Я потерял/а всё: сюжеты, мысли, желание записывать… – он/а краснеет.
– Друг мой! Медицина – моя законная жена, литература – незаконная, – говорит А.П., прохаживаясь по комнате взад и вперед. – Обе, конечно, мешают друг другу, но не настолько, чтобы исключить друг друга. Так и у вас с вашей фабулой и ее отсутствием: вы никак не желаете понять, что это совершенно нормальное явление, и с ним надо сжиться. Да-да, привыкнуть. Только…для того, чтобы писать, надо писать. Понимаете?
– Я нахожусь в наркотической зависимости от языка, – констатирует он/а. – И, когда слов нет, меня
