— Да-да, — сказала она, когда швейцар сообщил ей, что ее комната, номер 333, находится в том коридоре, куда они теперь пришли. — Здесь уж я все знаю. Очень вам благодарна. Не провожайте меня дальше.
Ему очень хотелось довести даму до самых дверей номера, но она встала посреди коридора — и победила. Натурально, он еще с минуту мялся на месте. К несчастью, она не захватила с собой денег и не могла дать заработанных им двух франков, а в свою комнату она не могла за ними пойти, поскольку чувствовала, что если вернется к мужу без горчицы, то вторая попытка будет уже невозможна. Обманутый в своих надеждах, слуга наконец повернул обратно, к лестнице. Казалось, прошла целая вечность, пока шаги его замерли в отдалении. Миссис Браун продолжала идти вперед и на цыпочках прокралась к самой своей двери, где и стояла, прикрыв рукой огонь свечи, до тех пор, пока, по ее соображениям, швейцар не достиг самых отдаленных пределов бесконечного здания. Тут она развернулась и пошла назад.
Теперь дорога не представляла для нее никаких затруднений. Она ее знала — знала как свои пять пальцев. На площадке каждой лестницы она останавливалась и прислушивалась, а затем, несколько успокоенная, продолжала свой путь. Сердце ее сильно билось, подгоняемое не только тревожным желанием достичь цели, но и страхом. Что так легко было объяснить вначале, теперь объяснить было бы очень трудно. Наконец она вошла в большую общую переднюю, которую посещала уже в третий раз и в последнее свое посещение осмотрела очень внимательно. В зале, на лестнице и в коридорах горел газ, но тут не было никакого света, кроме маленькой свечки, которую она несла в руке. Когда ее сопровождал швейцар, женщина не боялась темноты, но теперь во мраке таилось нечто такое, что не давало ей с легким сердцем пройти в противоположный конец комнаты за банкой с горчицей. Она остановилась, прислушиваясь, и задрожала, но подумала о великолепии Томпсон-холла, о милом уюте английского Рождества, о гордом законодателе, приходившемся ей родным кузеном, и, одним прыжком миновав комнату, вцепилась в свое сокровище. Оглянулась, но в комнате никого не было и ничего не было слышно: ни отдаленного скрипа сапог, ни хлопанья хотя бы одной из тысячи дверей. В эту минуту, стоя с банкой в одной руке, а другой придерживая белый платок, на который предстояло наложить лекарственную смесь, миссис Браун походила на леди Макбет, прислушивающуюся у двери комнаты Дункана.
