Все разошлись. Вместе с оратором ушел в лес Василий Чевардин. Он провожал его по безопасным тропам.
— Спасибо, товарищ Коковихин, за помощь, — говорил Чевардин своему спутнику.
— Я его передам миньярской организации. Она меня послала к вам. Ну, нам пора расстаться. Да, чуть не забыл. Тебе привет от Петра Гузакова.
— Из тюрьмы?
— Нет, дорогой Васюха, как тебя назвал Петр. Он на воле и еще где… в самом Париже. Молодец парень! Убежал из такой тюрьмы. Уфимский комитет послал его за границу.
— Вот это дело!
— И еще одна новость. Помнишь Веру, подругу Гузакова? Она теперь живет по соседству с нами — в Аша-Балашевске. Учительствует, и до сих плачет о Михаиле.
* * *
Начальник Симского почтового отделения, привыкший в течение многих лет к небольшому притоку писем, газет и журналов, отметил в 1911 году небывалый рост поступлений. В Сим пришли письма издалека — из Архангельской губернии, из Тобольска, Тюмени, Ялуторовска, Иркутска и с Дальнего Востока. «Любопытное явление», — подумал начальник и проверил содержание писем. Оказалось, что письма пришли от земляков, сосланных на каторгу. С тех пор письма из дальних мест больше не удивляли.
Но вот поступили бандероли со странными адресами:
«Сим, Уфимской губернии, проходная завода, Иванову. Заводоуправление, Токареву. Народный дом, библиотекарю».
— Это интересно, — рассудил начальник, — в конторе Токарев, в проходной Иванов. Появились новые фамилии. Кто бы это мог быть? А отправитель — Петербург, редакция газеты «Звезда».
Любопытствующий начальник позвонил управляющему горнозаводским округом.
— Господин Умов, к вам в контору поступает газета «Звезда» какому-то Токареву. Вы не знаете его?
— Впервые слышу.
Умов вызвал к себе секретаря.
— Кто получает газету «Звезда»?
— Токарь Чевардин, господин Умов.
— Позвать его ко мне.
Чевардин Василий робко вошел в кабинет.
— Извините, господин Умов, что я в таком виде — прямо от станка явился. Вы требовали, штобы я пришел к вам немедленно.
— Да, присаживайтесь. Скажите, уважаемый, это вы выписали газету в адрес конторы?
— Да, господин Умов.
— Почему же Токареву?
— Я же токарь…
— Не притворяйтесь. Вы просто не хотите вызвать подозрение полиции.
— Отчасти да, хотя издание этой газеты разрешено правительством. А выписываю потому, что хочу знать, о чем пишут социал-демократы. О них там много говорят за последнее время.
— Не лишнее любопытство. Однако должен предупредить. Полиция уже не раз просила моего согласия на ваш арест. За вами грешок в связи с царским Манифестом, помните? Вы уже побывали в уфимской тюрьме. Вас судили однажды, в 1907 году?
