Сделать это было нетрудно. Каток был в соседнем дворе.
Аня сидела в метро и старательно подсчитывала, сколько дней остаётся до концерта. Оставалось восемнадцать дней…
Надо было решить ещё один вопрос: любит ли она стихи?
Этого она не знала.
Да, конечно, она любила стихи, которые они учили в школе. Например, «Крестьянские дети» Некрасова из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» или «Русь» Кольцова. Но любит ли она другие какие-нибудь стихи, она не знала, потому что никогда их не читала.
«Надо будет взять в библиотеке», – думала Аня.
Но какие именно надо взять в библиотеке стихи, она тоже не знала. Боря не написал, какие стихи он имеет в виду.
«На всякий случай возьму побольше всяких», – подумала Аня и успокоилась.
Оставались только марки. Ну, марки… это она любила. У неё у самой было собрано штук двадцать пять марок. Они все были совершенно новенькие, неиспользованные, и Аня ими очень гордилась.
А дорога всё не кончалась. Аня сделала две пересадки, и ей ещё надо было проехать целых три остановки. Время тянулось бесконечно. Но вот наконец поезд подъехал к станции «Электрозаводская», и Аня первой выскочила из раскрывшихся дверей. Не помня себя, она добежала до здания института и остановилась только в раздевалке.
– Ты к кому, девочка? – спросила её пожилая гардеробщица в меховой чёрной безрукавке поверх голубого линялого халата.
– Я?.. К маме, – довольно храбро сказала Аня. И её пропустили.
По институту ходили люди. Бегали озабоченные женщины с папками, торопливо продвигались мужчины с толстыми портфелями. Какая-то старушка несла термос. Она посмотрела на Аню лукаво.
Научно-исследовательский институт мясо-молочной промышленности был очень уютный. Всюду были длинные жёлтые коридоры. Их стены украшали красивые противопожарные плакаты.
В коридорах было много комнат, которые то и дело открывались и закрывались. Из них выходили люди и удивлённо оглядывали Аню с ног до головы.
Аня поднялась на третий этаж и направилась в дальний конец коридора, в институтскую столовую.
Встречи в институтской столовой
– Анюта! – вдруг услышала она за спиной полнозвучный женский голос и вздрогнула от неожиданности. – Ты ли это? Что ты здесь делаешь?
Аня обернулась. Перед ней, сияя мохеровой оранжевой кофточкой, крутыми жёлтыми кудрями и чёрными лакированными туфлями, стояла мамина подруга тётя Тамара Никитина. Вокруг её тяжеловатой фигуры распространялось тёплое облако духов «Жди меня».
– Анюточка! – продолжала громко восклицать тётя Тамара. – Как ты выросла! Как похорошела! Какие у тебя чудные сапожки! Где мама их достала? Надо и мне своей Нинке такие купить!
