Здесь я должен произнести слова «покаяния»: мы, москвичи, оказались (в который уже раз!) в «приблатненном» положении, поскольку имеем возможность практиковаться в ловле на Москве-реке – наиглавнейшем, по мнению многих, из зимне-спиннинговых водоёмов. Рыболовы из провинции, бедные и несчастные, такой возможности, стало быть, лишены. И в самом деле, все водоёмы, где мы ловим зимой спиннингом, делятся на два типа. Первый тип – это Москва-река, ко второму относится все остальное…
В этой шутке, как могли бы сказать многие столичные спиннингисты, лишь доля шутки, причем доля не такая уж и большая. Недавно я внимательно пролистал зимние страницы своего рыболовного дневника и прикинул соотношение рыбы, пойманной на Москве-реке и всех прочих водоёмах вместе взятых. Оказалось, что по состоянию на начало сезона 1999/2000 года оно было примерно три к одному! В последующие два зимних сезона соотношение несколько выравнялось, но причиной тому стал мой существенно меньший интерес к Москве-реке – я гораздо чаще стал ловить на других водоёмах. При этом принципиальная картина почти не изменилась: средний москворецкий улов как был, так и остается заметно весомее среднего зимнего улова на других теплых реках и озерах. Особенно, если сравнивать с водоёмами, расположенными столь же близко к крупным городам и вообще – в районах с высочайшей плотностью населения. Так где же кроются корни такого дисбаланса?
Я бы назвал это явление «москворецким феноменом». Рыба в главной столичной реке давно адаптировалась к стокам мегаполиса, которые, казалось бы, должны быть убийственными для всего живого. Сформировалась особая экосистема, каждое из звеньев которой чувствует себя в ней вполне приемлемо, а в чем-то даже находит для себя более благоприятные условия, чем в экологически чистых водоёмах.
Повышенная круглый год температура воды создает комфортную среду для генерации и развития микроорганизмов, а это предопределяет изобилие на каждой из последующих ступеней пирамиды, на вершине которой находятся рыбы-хищники. Уже по этой причине Москва-река своей продуктивностью превосходит другие реки того же региона.
Другая из причин – низкая до последнего времени активность рыболовов – как легальных, так и браконьеров. Если на Оке, Волге и Клязьме браконьерский лов давно поставлен на поток и намного превышает все разумные пределы, то Москва-река сравнительно редко попадает в поле зрения «теневых» охотников за рыбкой. Едва ли из-за того, что они пекутся о здоровье тех, кто эту рыбку будет есть – просто деятели рыболовного криминала, равно как и все мы, до поры до времени и не подозревали, что в этой реке такое количество рыбы.
