— Пустите… меня…
Уилфилд не отпустил ее, но ослабил хватку.
— Красивый браслет, — сказал он.
Разумеется, Грегори узнал его и подумал самое худшее. Она хотела все объяснить, но тот перебил ее:
— Вы не знали, что я здесь живу?
— Нет, не знала, — раздраженно ответила она. — А если бы знала, то не позвонила бы, и тем более не зашла. Я помню, как вы уволили меня, считая опасной для клиентов и молодых клерков. Кстати, а что случилось с этим… как его…
Она помнила имя Клифа, но специально сказала так, будто все уже затуманилось в памяти.
— Спасибо, с ним все нормально. Вы, должно быть, преподали ему урок на всю жизнь. Сомневаюсь, чтобы с тех пор он хоть раз подрался из-за девушки. А вы, похоже, не очень изменились! Все те же фейерверки и сюрпризы.
Молли предпочла бы убежать, но он держал ее, и она робко проговорила:
— Можете мне не верить, но сегодня я впервые за последнее время потеряла голову. Для меня было потрясением — увидеть вас здесь и сразу же понять, чего я могу ожидать.
— Неужели вас может что-то потрясти? — ухмыльнулся Уилфилд.
Теперь он отпустил ее, но Молли продолжала стоять на месте. От его неуютной близости у нее мурашки по коже бегали. Она подняла записную книжку.
— Миссис Хартли просила принести ей вот это. А вы думали, что я роюсь в ящиках, ища, чем бы поживиться?
— Да, что-то вроде этого, судя по тому, как вы резко отпрянули.
Ей стало неприятно, но она постеснялась оправдываться — я, мол, пыталась убежать, испугавшись вашего появления, — и сказала:
— Вы меня схватили, а я терпеть не могу, когда распускают руки!
— Что ж, простите, — вяло обронил он, не чувствуя себя виноватым. Ей казалось, что этот человек никогда не ощущает своей вины, даже если просит прощения. — Что за книжка? — спросил Уилфилд, и она повернула ее так, чтобы была видна надпись «Дела» на обложке. — А зачем она Кэрол?
— Спросите у нее, — отрезала Молли.
— Показать, что она не может обойтись без вас? Молли пожала плечами, а он скривился: — Она упряма как осел. У всех находит какие-то изъяны. Как вы ухитрились внушить ей, что она нуждается в вас и только в вас?
— А у нас с ней нечто общее — рыжие волосы, — с усмешкой ответила Молли.
— Что-о?..
— У нее были рыжие волосы, не так ли?
— Медно-рыжие.
— Не такие, как у меня?
— Не совсем. Вашими огненно-рыжими можно дом поджечь.
— Это комплимент?
— Только для поджигателя. А ваша пылкость, очевидно, не только в волосах.
Дурацкий разговор! Молли снова пожала плечами, потому что не знала, как воспринять последние слова. Не было смысла оправдываться, что никакой пылкости она сегодня не проявила, а если и обнаружила ее хоть в чем-то, то это максимум того, на что она способна. С Уилфилдом лучше говорить о конкретных вещах.
