Брату ее, в это время, было двадцать два года. Она была годом моложе. Клерк был, приблизительно, лет на шесть старше молодой девушки. Будь он старший сын маркиза, графа, виконта, будь он хотя бы будущий барон, с ним можно было бы помириться. Он был красноречивый молодой человек, не лишенный некоторой скромности, именно такой, какой легко мог пленить желанную, хотя бы самую аристократическую тещу. Маленькие лорды научились с ним играть, он был свой человек в доме. Даже слуги как будто забыли, что он не более как клерк, и что он каждое утро уезжает в город по железной дороге, чтобы заработать десять шиллингов, просидев шесть часов за конторкой. Даже маркиза почти приучила себя относиться к нему симпатично — как к одному из тех привесков, которые иногда встречаются в аристократических семействах, в виде гувернантки, капеллана или домашнего секретаря, которых выдвинули случай или заслуги и которые, этим путем, превращаются в доверенных друзей. Тут-то до ушей ее случайно долетело имя «Франсес» без обычного «лэди», и с языка ее сорвалось надменно-гневное слово. Роден уложил свой чемодан, а лэди Франсес рассказала свою повесть.
Имя лорда Гэмпстеда было Джон. Он был достопочтенный Джон Траффорд, граф Гэмпстед. Для света вообще он был лорд Гэмпстед, для приятелей — Гэмпстед; для мачехи особенно — Гэмпстед, как был бы ее родной, старший сын в минуту своего рождения, родись он на такое счастье. Для отца он сделался Гэмпстедом за последнее время. В прежние годы существовал как бы тайный, семейный уговор, что, вопреки условным приличиям, он в их кругу должен оставаться Джоном. Маркиз недавно намекнул, что с годами это становится глупо; но сын приписывал перемену влиянию мачехи. Тем не менее он оставался Джоном для сестры и для нескольких близких друзей, в числе которых был и Роден.
— Он не сказал мне ни слова, — возразила сестра, когда брат уличал ее в пристрастии к их молодому гостю.
— Но скажет?
— Никакая девушка никогда не выразит мнения на этот счет, Джон.
— А если б сказал?
— Ни у какой девушки не найдется готового ответа на такой вопрос.
— Я знаю, что он скажет.
— В таком случае, если ты намерен выразить какия-нибудь желания, тебе бы следовало переговорить с ним.
Все это вполне разъяснило вопрос в глазах ее брата. Такая девушка, как его сестра, не так бы приняла замечание брата относительно предстоящего объяснения в любви со стороны почтамтского клерка, если бы она не приучила себя относиться к этой возможности без отвращения.
