— Сыграйте это, Поттер.
Мальчик пробежал глазами по нотной записи.
— Что это?
— Отрывок из Flower waltz Чайковского.
Мальчик внимательно несколько раз проглядел запись и несмело прикоснулся к клавишам. Он попытался сыграть требуемое.
— Поттер! Немедленно прекрати! Что это? Это игра? Ты попадаешь мимо нот! Это просто невозможно слушать! Ты совершенно рассеян!
Гарри сжался на стуле.
— Хорошо, возможно, тебе стоит привыкнуть к инструменту. Попробуй просто перебрать ноты. Вслушайся в них.
Мальчик закрыл глаза и нажал сначала одну клавишу, потом другую… У каждой ноты был свой цвет. С каждой октавой менялся лишь оттенок. Один и тот же цвет мог быть темным, мрачным, тяжелым и ярким, светлым, невесомым. Каждая нота отличалась от другой. Это очень явственно ощущалось.
— Если хочешь, попробуй что–нибудь наиграть, — саркастично хмыкнул Снейп.
— Хорошо.
Гарри открыл глаза и внимательно посмотрел на клавиши. Он попробовал представить, как выглядит его боль, отчаяние и беспокойство. Совместить картину, состоящую из эмоций, и музыку оказалось весьма сложным делом. Но потом Гарри отпустил себя. Отчаяние темно–синей нотой до в малой октаве дребежала сигналом тревоги, желая обратить на себя внимание, позвать на помощь. Беспокойная быстрая музыка кричала о всех волнениях, о сумятице, что была в душе мальчика. Страхи темными переливами вплетались во всю атмосферу.
Становилось легче. Запертое внутри наконец–то нашло выход и отозвалось в нотах. Цвета смешались перед внутренним взором, превратившись в ураган из красок. Черные, синие, красные… разных оттенков, темные, тяжелые и теперь свободные…
Гарри сделал глубокий вдох, а потом выдохнул, выпуская из себя все это. Потребность играть исчезла и мальчик остановился.
— Отвратительно, Поттер! Совершенно не мелодично. Сбивчиво. Никакого ритма, — каждое слово Снейп будто бы выплевывал из себя. — Я оставляю тебе ноты. Тренируйся. Через два дня встретимся вновь.
— Как скажете, сэр, — тихо пробормотал мальчик.
Зельевар вылетел из гостиной и поднялся к себе в комнату. Мальчик так и не понял причину, по которой Снейп скрылся с такой поспешностью. Возможно, Гарри вложил в музыку немного своей магии. Так обычно делали Офелия и Мирослава. По их словам, это необходимо для оживления музыки. Чтобы она легче могла достигнуть души слушателя.
Эмоции, которым дал выход Гарри, были не самыми приятными и вполне объяснимо, что Снейп не пожелал слушать все это.
Не менее возможной причиной было то, что зельевар обладал прекрасным музыкальным слухом и тонкой душевной организацией. Эти два его свойства указывали на то, что ему просто физически тяжело было слушать невежественную и весьма непрофессиональную игру на инструменте, коей точно являлась игра Гарри.
