Знание-сила, 2005 № 11 (941) | страница 36
Эти вопросы я, пожалуй, адресую всем присяжным заседателям, которым попадутся на глаза эти размышления после круглого юбилея.
Александр Янов
Россия против России
Чему обязана российская культурная элита нынешним своим беспримерным упадком? Тому, что не сумела удержать власть после революции февраля 1917?
Тому, что оттолкнула от себя массы после следующей революции августа 1991?
Тому, наконец, что вступила в XXI столетие безнадежно расколотой?
Эти вопросы задает известный историк Александр Янов в своей книге «Россия против России», первой части задуманной трилогии. Книга вышла в 1999 году, но вопросы не устарели. Сегодня автор вновь пытается дать на них свой ответ.
Более пятисот лет центральная проблема в определении Европы состояла в том, включать или исключать из нее Россию.
Норман Дэвис
Начнем с того, что грехопадение, если можно так выразиться, российской культурной элиты произошло намного раньше — после поражения в декабре 1825 года одного из самых интеллектуально одаренных ее поколений, пушкинского, и предательства самого сокровенного из его заветов. П.Я. Чаадаев так описал это предательство: «Новые учителя хотят водворить на русской почве новый моральный строй, нимало нс догадываясь, что, обособляясь от европейских народов морально, мы тем самым обособляемся от них политически и раз будет порвана наша братская связь с великой семьей европейской, ни один из этих народов не протянет нам руки в минуту опасности».
За немногими исключениями именно это и сделала русская культурная элита после 1825 года: она морально обособилась от Европы. Одна ее часть, славянофильская, дошла до утверждения, что Россия есть особая, противостоящая Европе цивилизация и ценности ее поэтому принципиально не европейские. Другая, западническая, согласилась со славянофилами, по крайней мере, в том, что происхождение русской политической традиции действительно азиатское, деспотическое — и гегемония государства над обществом задана самой историей страны. В результате Россия, как и предсказывал Чаадаев, оказалась отрезанной от главного русла либеральной политической культуры, лишив себя тем самым способности к политической модернизации.
С этого момента ее культурная элита отказалась от собственной стратегии — и по отношению к власти, и по отношению к Европе. Она так и не сумела обрести такую стратегию ни до 1917, ни после 1991 года. Думаю, именно оттуда — ее сегодняшнее бессилие.
