Взмахнув рукой, Гарри наколдовал стакан с водой и сделал несколько глотков, пока все пытались переварить эту историю. Через несколько секунд он поднял взгляд и улыбнулся.
— Вопросы?
Все тут же подняли руки. Гарри подавил ухмылку и указал на Артура.
— Вы присутствовали при смерти Перси?
Практически все посмотрели на него в ответ на этот странный вопрос, поглядывая при этом на бывшего старосту мальчиков, который уставился на отца так, как будто у него выросла вторая голова.
— Папа, я не умер.
— Я это знаю, сынок, — произнес Артур с грустной улыбкой, — Но Перси умерла.
Гарри решил вмешаться, пока люди не начали задавать вопросы о вменяемости Артура.
— Мистер Уизли, меня не было при этом событии, но я прибыл сразу после этого. Мне жаль, я ничего не мог поделать, никто не мог. Она уже была мертва, когда мы подошли. Вы же знаете, что она была нашим хорошим другом, мы бы не допустили, чтобы с ней что–то произошло. Но в это время мы были снаружи, пытались сдержать последователей Гриндевальда. Мистер Уизли, она отдала свою жизнь за других, если бы не она, в Большом Зале убили бы многих учеников.
Артур на миг склонил голову, а потом посмотрел на любопытствующих Уизли.
— Перси была моей сестрой. Полное ее имя — Персефона, но коротко мы звали ее Перси. Она поступила в Хогвартс в 1940 году и была убита в 1943, когда Темные волшебники напали на школу. Гарри пел на ее похоронах, насколько я помню.
— Почему ты никогда о ней не говорил? — спросил Джордж.
— Потому что это было слишком больно. Она уехала в школу, и я больше не видел ее живой. Мы были очень близки, я был опустошен ее смертью. Очень приятно, что рядом есть люди, которые тоже ее знали.
Через несколько секунд задумчивой тишины, Гарри поднялся и прокашлялся.
— Думаю, теперь нам нужно разбиться. Если у вас есть вопросы, лучше, если вы зададите их индивидуально.
Все кивнули, учителя подошли к Дамблдору, который мог дать им многие ответы, которые они искали. Уизли собрались вокруг Рона и Джинни, а родители Гермионы подошли к ней, чтобы получить пояснения. Гарри подошел к тому углу, где его дожидались Ремус и Сириус. Он робко посмотрел на своего крестного, а потом опустил взгляд. Сириус приподнял его голову за подбородок. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом на щеках юноши появились слезы.
— Сири, прости, — прошептал он.
— Тебе не за что извиниться, Гарри, — прошептал в ответ мужчина.
— Есть. Я не должен был оскорблять тебя. Или причинять тебе боль. Я люблю тебя, Сири, ты был самой настоящей семьей, а я доставил тебе такую боль. Я был зол и сорвался на тебе, — всхлипнул Гарри. Сириус крепко обнял своего крестника.
