Скоро мы поняли. Послышались громкие удары по крышам вагонов, затем звук битого стекла. Ультрас «Аталанты» устроили нам засаду! Они заблокировали рельсы и обрушили на наши вагоны град кирпичей, камней и всего, что можно было схватить. Битое стекло было повсюду.
Позже наши парни взяли реванш под стадионом. Везде происходили стычки. Я был, наверное, в пяти ярдах от бергамского шефа полиции, когда его подрезали. До сих пор помню его, бегущего через толпу с окровавленной рукой над головой и кричащего от боли.
В следующем году полицейские не давали нам спуску. Всю дорогу наш поезд ехал в сопровождении полицейского эскорта. Мы прибыли к 10 часам утра и нас отвели прямо на стадион. Наверное, на каждого суппортера приходилось по два полицейских. Мы добрались на стадион к половине одиннадцатого и оставались там под палящим солнцем в течение пяти часов. Мы не могли покинуть отведенное нам место. Вообще ничего нельзя было делать. Мы не могли даже взять чего–нибудь попить, потому что продавцы пугались нас, когда мы приближались. Забавно, что мы даже не переживали. Было неприятно, но поскольку мы оставались вместе и были по–прежнему «Ирридучибили», нам это казалось забавным.
В наши дни много разговоров о футбольном насилии. Преимущественно об этом говорят люди, которые никогда не ездили со своим клубом и вообще не понимают, о чем говорят. Безусловно, среди фанатов есть малая доля явных психопатов — тех, кто в движении только для того, чтобы совершать насилие, но большая часть — это все–таки страстные болельщики, которые получают удовольствие.
Нужно помнить, что когда находишься в толпе, все меняется. Внезапно происходит психологическая трансформация — и ты уже другой человек. Я видел спокойных, кротких парней, превращавшихся в отъявленных головорезов. Есть точка отсчета, момент, когда сила и мощь толпы овладевает тобой, и ты теряешь понимание, что есть «правильно», а что «неправильно». Или вернее, ты определяешь новый смысл для этих понятий.
Это совсем не то, о чем я говорю с удовольствием. В конце концов, мне 32 года, я отец двух дочерей и должен быть примером для них. Но я не могу отвернуться от своей юности, потому что она внесла вклад в формирование меня таким, каким я есть сегодня. Я не живу с сожалением, а мирюсь со своим прошлым. Я был с ультрас и не раз переступал рамки.
Я помню один случай в Падове. Мы проиграли 0:2 и выходили со стадиона. Когда едешь на выезд поддерживать свою команду, есть две вещи, которые сделают тебя счастливым. Одна, естественно, — это победа, другая — добыча какого–нибудь трофея, сувенира у вражеских фанатов. Поскольку ничего не вышло с первой целью, мы сконцентрировались на второй.
