Я пребывал в счастливом неведении относительно этого, когда однажды вечером около восьми пришел домой с тренировки. Я ввалился в квартиру, довольный как слон, улыбнулся во весь рот и поздоровался с отцом: «Привет, папа, как прошел день?»
Его ответом стал удар рукой по моим губам. Я сразу понял, что всплыла вся правда. Меня полностью разоблачили, выхода не было. Или был? Я сделал то, что часто делал ребенком. Я разрыдался и стал выдумывать оправдания. Помните, как кто–то сказал: «Чем наглее ложь, тем больше шансов, что ей кто–нибудь поверит»? Такой была моя стратегия.
«Папа, извини! — рыдая, начал оправдываться я. — Но ты должен понять. Я могу все объяснить. В школе неспокойно. Подрались ученики–коммунисты с учениками–правыми. Некоторые принесли пистолеты, началась перестрелка… Я, я испугался, папа… Мне пришлось спасаться, пистолеты, пули и…»
Большая ошибка.
«Довольно этой чепухи! — взревел отец. — Довольно этой глупой, глупой лжи! Ты обязан посещать школу!»
У меня душа ушла в пятки.
«Я потратил 150 000 лир на твои книги, 150 000 лир на твои глупые учебники по электромеханике! Ты понимаешь, сколько это денег?»
Вот что по–настоящему дошло до моего сознания. Деньги. Думаю, многие, услышав это слово, скривятся и скажут, что «Образование ценно само по себе, и неправильно, что Паоло должен был посещать школу, только потому, что его отец купил ему учебники».
Ну что же, каждый имеет право на собственное мнение. Но чего эти люди не понимают — это насколько важны для нас были деньги. Когда растешь в такой среде, в которой вырос я, не вспоминаешь о высоких идеалах и моральных ценностях. Для тебя главное — добыть хлеб насущный, а для этого нужны деньги. Я знал, что для нас значила сумма в 150 000 лир (80 фунтов в то время), и чувствовал себя отвратительно.
«Но знаешь что: если не хочешь ходить в школу — не ходи, — сказал он, немного смягчив тон. — Не надо».
Я посмотрел на него с удивлением.
«Не надо?»
В тот момент я подумал, что школу и правда лучше бросить. Что угодно, кроме школы, особенно если это избавляло меня от наказания. Я сказал отцу, что сделаю все, что нужно. Я был готов работать.
На следующее утро отец поднял меня в 5 часов.
«Паоло, вставай! — сказал он бодро. — Время идти на работу».
Я еще до конца не проснулся, и моя кровать казалась мне самым теплым и уютным местом на свете. Мне ужасно не хотелось вставать.
«Нет, пожалуйста, — простонал я умоляющим тоном. — Нет…»
После произошедшего накануне он не мог позволить мне остаться в постели. Я сполз с кровати и оделся. Шел дождь. Было холодно. В то утро Рим, самый красивый город в мире, казался последним местом на Земле, где бы мне хотелось находиться. Мне было так холодно, я чувствовал себя таким несчастным, что надел джинсы и свитер прямо на пижаму. По крайней мере, так сохранялась иллюзия, что я по–прежнему в постели.
