Взамен футбола мне прописали плавание. При плавании нагрузки на тело менее интенсивны. А матери моей было сказано четко и ясно: «Синьора, больше никакой колы. Иначе мы не несем ответственность за последствия».
Сначала мама ввела полный запрет на колу в доме. Эта на первый взгляд хорошая идея на деле обернулась сущим кошмаром. Без колы я стал еще более капризным и раздражительным. Вне дома я каждую секунду искал, где бы попить колы. По настоянию моей матери, Эдоардо колу мне не наливал. Я умолял друзей купить мне газировки, или искал понемногу деньги — все что угодно, лишь бы «поправиться», утолить мое желание. По всей квартире у меня были «нычки» и тайники, в которых я прятал колу и надеялся, что ни брат, ни родители не обнаружат мои незаконные запасы.
Это был настоящий ад. Мне было всего 12, но я вел себя как настоящий наркоман. Мать с пониманием относилась к моей «страсти». Она разбавляла колу водой или выдавала мне строго лимитированные порции — не больше чем полстакана, и только за едой. Мне было сложно. Я должен был признаться самому себе в том, что у меня действительно были проблемы, и должен был заставить себя побороть свою слабость. Плавание помогло мне. Часы, проведенные в бассейне, давали мне передышку, отдых от моего наваждения. И вновь, моя инстинктивная тяга к тренировкам подстегнула меня. Я хотел оставаться в форме, чтобы быть готовым снова начать играть в футбол. А поскольку плавание было единственным разрешенным видом физических нагрузок, я полностью посвятил себя плаванию. Запах хлора преследовал меня везде. Пары хлорки и все сопутствующие: физические нагрузки, бесконечные круги в бассейне… Я был обессилен, но становился сильнее. Плавание заменило мне колу.
Через несколько месяцев я получил «добро» на возвращение в футбол. Опухоль в печени исчезла. Доктора посоветовали мне держаться от колы подальше. К тому времени я научился воспринимать ее как угрозу, но все еще «принимал» 3–4 раза в неделю — вместо 3–4 кол до обеда, как было раньше. Я продолжал пить колу до Рождества 1998 года. В тот день я поклялся полностью «завязать» с ней, и с того самого дня я «чист». Это вряд ли похоже на серьезный поступок, но мне было очень тяжело решиться на этот шаг, и я горжусь тем, что я сделал.
Когда мне исполнилось 13, меня пригласили на просмотр в Лацио. Про Тевере был одним из дочерних клубов Лацио, и каждый год они отбирали самых талантливых 13-ти летних игроков для своей молодежной системы. Их человек, Вольфанго Патарка, сразу же указал на меня. Я был первым номером в его списке уже через несколько минут.
