— Мастер ЧертоЗмей. — Лонгин ответил.
— Вызываю я вас, вот, по какому поводу. У нас тут трое пришельцев. Куда–то идут. Я думаю они вам знакомы.
ЧертоЗмей предоставил Лонгину сводку.
— Мда…. — Мастер ознакомился с документом. — Да, устрой им тёплый прием, вот и всё.
— То, есть беспокоиться не о чем? — Спросил ЧертоЗмей.
— Нет.
Лонгин подумал ещё.
— Кстати, как там Фригофер?
ЧертоЗмей ответил:
— Отсканировал вспышку его души, по прибытию — где–то в пустошах. К сожалению. Точно не знаю. Система не совершенна. Как только пересечет девятое кольцо, я сразу увижу его.
— Любая система не совершенна. Отправь его назад ко мне. — попросил Лонгин. — Мы тут не закончили, поэтому это будет легко сделать.
— Да, без проблем.
— Вот и славно. — Лонгин закрыл окно вызова. Надо было готовиться к предвыборной компании.
Безумие и колдовство очень схожи. Кудесник — это художник безумия.
Новалис.
Иногда, в твоей жизни бывают такие моменты, когда с определенной уверенностью нельзя сказать — каким краскам человеческих чувств ты бы отдал предпочтение.
Так, например, маленький ребенок, после длительного предвкушения вручения подарка на день Рождение или Новый год, испытывает смесь восхищения, радости, благодарности и тому подобных светлых чувств.
Аналогичная ситуация происходила сейчас с Гауптманом Виталисом. Но все же была тут и своеобразная разница.
Гауптман не мог точно определить — какое негативное, обуревающее его на протяжении последних недель, ощущение самое невыносимое.
К таким ощущениям можно было отнести и голод, который мучил всю его дивизию. Да этот голод пробирал насквозь. С того времени, как войска Германии попали в котел под этим городом, голод обуревал солдат постоянно.
Последний самолет вылетел из останков разрушенного города, унося последние письма, брошенных в нем солдат. Гауптман долго смотрел ему в след. Вместе с самолетом улетучивалась и его надежда.
Дальнейшие скудные посылки с провиантом, скидываемые, с летящих самолетов люфтваффе, были явно не сопоставимы с теми лакомствами, которые солдаты получали в самом начале войны.
Да, что там говорить о несопоставимости? Подчас, многие солдаты, вообще, умирали с голоду. Среди остатков дивизии ходили слухи, что кто–то начал пожирать трупы.
Некогда бравые и смелые воины фюрера поедали павших товарищей. Это было немыслимо.
Впрочем, это были только слухи. Хотя…
Гауптман боялся себе признаться в этом — до какой степени отчаяния мог бы дойти человек.
