— Я стихотворение сочинил.
— Ну-ка, — хмыкает сынок. — Удиви.
Михалыч набирает в легкие воздуха.
— Здесь тетя Таня, здесь тетя Вера.
А я между ними, и жизнь — трехмерна.
— Хера себе, — говорю я.
— Херня, — говорит сынок. — Лучший поэт современности — я!
Перед сном я беру в руки проспект по установке и использованию канализационного отстойника, который мы обозвали коллайдером. Читаю.
«Отстойник, произведенный методом центробежного литья из полиэтилена высокой плотности, состоит из отдельных камер, через которые проистекают стоки бытовой канализации. Обычно камер, соединенных лотками, три. Лотки расположены таким образом, чтобы сточные воды протекали с наименьшей скоростью, благодаря чему в каждой камере происходит оседание грубодисперсных взвешенных частиц на дно. После этого осветленные сточные воды отводятся через распределительный колодец и систему трубопроводов на поле поглощения или в специально приготовленный почвенный фильтр для дальнейшей очистки».
Свернув проспект, я отбрасываю его в угол. Встаю и выхожу на участок.
Прямо передо мной — недостроенный дом, с которым мы мудохаемся уже четыре месяца. Я выпускаю дым и сквозь прищур смотрю на звезды. Некоторые мерцают, остальные — нет, но все они бездушны и недоступны. Однако мне кажется, что еще немного, и я что-то пойму. Но сигарета кончается быстрее, и мне ничего не остается, как снова зайти в бытовку.
Сынок крутится на своей лежанке. Я выключаю свет, подхожу к своей постели и, скинув одежду, залезаю под одеяло. Головная боль прошла, но мне отчего-то грустно. Меня охватывает нежная печаль.
— Отец, — доносится из темноты голос сынка.
— Только не говори, что ты лучший писатель современности, — предупреждаю я.
— Я о другом.
— Ну?
— Как ты можешь быть мне отцом? — спрашивает он. — Ты что, родил меня в двенадцать лет?
— Сам не знаю, — вздыхаю я. — А тебя это сильно волнует?
— Нет. Но все же.
— Космос, — отвечаю я.
— А, — говорит сынок. — Спокойной ночи, отец.
— Спокойной ночи.
21. ВСЕ СОБАКИ ПОПАДАЮТ В РАЙ
Что-то с этим псом было не так. Это еще мягко сказано. Его корежило, будто в нем веселился собачий бес.
Он на пару минут затихал, но потом его опять начинало возить по полу. Татьяна и Галя хватались за сердце, глядя на мучения Тузика.
Нам с Саней тоже было не по себе.
— Надо что-то делать, — сказала Татьяна, обращаясь сразу ко всем. — Как-то лечить.
— Через час Алиска из школы придет, — напомнила Галя. — Она не должна это видеть.
Тузик очумело уставился в никуда. На него и правда невозможно было смотреть.
