Я видел, что Саньку тоже колотит. И он смотрит на меня со страхом. Как я пеленаю последнее зеркало, как ребенка, и как дрожат мои пальцы. Это зеркало отражало мою страсть и его смятение. Жажду и тошноту. Сумасшествие и ужас познания. Кровь и пот. Упрек и наваждение…
Я ехал в автобусе. Прижимая зеркало к телу. Оно было почти в мой рост. Когда освободилось место и я сел, оно стало больше меня. За окном плыл ночной город, шел снег. В автобусе было холодно, мои перебинтованные руки мерзли, но на душе было спокойно.
Потом я вышел на остановке, прошел по улице, зашел в подъезд дома. Поднялся на лифте на двенадцатый этаж. Позвонил в дверь.
— Что это? — спросила она, увидев меня с зеркалом в руках.
— Это зеркало, — ответил я.
— Зеркало, — повторила она. — Какой ты…
Она не договорила. Я развернул покрывало. Она подошла к зеркалу и отразилась в нем. Вся, с головы до ног. Ничего прекраснее я не видел.
Я думал, она хотя бы поцелует меня, но она просто сказала «спасибо». Я понял, что это все.
— Ладно, я пойду, — сказал я.
Она виновато кивнула.
Я шагнул за порог, и в зеркале закрылась дверь.
В то время мне никто не давал. Не знаю, почему так получалось, — я принимал это как факт. Красивые и легкие в общении девушки не воспринимали меня, словно чувствовали мою настороженность. Я и вправду боялся влюбиться и потерять себя. Меня и так было немного, — все складывалось не лучшим образом, и дополнительные проблемы были ни к чему. Может, дело было в этом? На любые вопросы я отвечал односложно: да, нет, — и девушки обычно быстро отваливали.
Конечно, я страдал от отсутствия женского участия. Все эти милые банальные фразочки, объятия, прикосновения, эти губы, ладони — всего этого не хватало мне до жути. Я жил один, ложился спать, не раздеваясь, и просыпался с первыми лучами солнца. Лежал без движения, с железобетонным стояком, слушая, как гремит под окном трамвай, будто звенят от напряжения мои чресла.
Однажды я всю ночь целовал во сне красивую женщину, а когда проснулся, на моих губах остался вкус ее губ.
Это было невыносимо. Во мне боролись страх любить и желание иметь. Страх потери и жажда насыщения.
И я нашел выход. Мне пришлось поступиться некоторыми своими принципами, но делать было нечего. Я пошел на это.
Таких некрасивых я еще не видел. Она была не просто уродлива, она была отвратительна. В какой-то момент мне стало интересно, насколько низко я упаду в поисках дна. Мы сидели в какой-то компании, пили алкоголь, и я время от времени бросал на нее косые взгляды, недоумевая, как она вообще оказалась среди нас. Как такие вообще выходят на свет.
