Мы познакомились с ней возле винного магазина. Ждали трех часов, когда он откроется, и Рубин рассказывал мне, как он мутузит своего отца, когда тот напивается.
Шел дождь. Мы кутались в куртки.
— Пока он возится с ключом, я надеваю боксерские перчатки. Не спешу, потому что он бухой дверь по двадцать минут открывает. Дома никого: матушка — в ночной, братишка — у другана. Я стою в прихожей и жду. Разминаюсь. Наконец у него получается. Он заходит. Я жду, пока он закроет дверь. Еще минут пять. И вот он поворачивается ко мне лицом. Я стою перед ним, но он меня ни хрена не видит. Умора! Я заряжаю с правой по кумполу. Ему хоть бы что. Он идет в туалет. Я жду, пока он выйдет. Потом снова нахлобучиваю. Раз-два. Теперь уже посильнее…
Я слышал эту байку сотни раз. Это единственная история Рубина, в которой он дает волю импровизации. Каждый раз он заходит все дальше. Его нежность к отцу растет, как снежный ком. Не удивлюсь, если в самое ближайшее время он его изнасилует.
Ее появление прервало рассказ на самом интересном. Если бы не она, мой приятель уже сегодня посягнул бы на отцовскую невинность.
Она подошла к нам и оказалась выше нас на полголовы.
— Васю знаете? — спросила она.
— И что? — Рубин сплюнул ей под ноги.
— Где он?
Пока Рубин разглядывал ее, я пожал плечами.
— На работе, где ж ему быть. Он в четыре приходит.
Васе было двадцать пять. Время от времени он бухал с нами, так что мы его хорошо знали.
— А тебе Вася зачем? — ухмыльнулся Рубин.
— Отсосать у него хочу, — она засмеялась, нагло нас разглядывая.
О да, это был аргумент. То, что она могла запросто у кого-то отсосать, внушало уважение.
Магазин открылся, мы купили вина и пошли в подъезд. Рубин по дороге незаметно бил меня по ноге. Его перехлестывали эмоции. Еще бы. У меня у самого давно встал и, запутавшись в трусах, мешал при ходьбе.
Когда с вином было покончено, она задала свой вопрос.
Кто ее проводит?
Это было сказано так, что можно было легко перефразировать на «кто ей вставит».
Мы переглянулись.
Было бы проще, если бы она прямо здесь чего-нибудь изобразила. Там, раком встала или еще как-нибудь. В моей голове одна картинка сменяла другую.
— А может, вы подеретесь? — сказала она, переводя взгляд с одного на другого. — Кто победит, тот меня и проводит.
Эта сука над нами издевалась. Но лично мне очень хотелось посмотреть на ее сиськи.
— Иди домой, Рубин, — сказал я приятелю.
— Не понял, — он захлопал ресницами.
Я покачал головой и повторил:
