— Мне сказали, что ты здесь.
— Кто сказал? — спросила Эми, двинувшись ему навстречу.
— Белокурая смешливая девочка и еще одна, наверное командирша.
— Элла и Джоанна.
— Они хотели проводить меня, чтобы я не заблудился. И не ошиблись, потому что тебя не оказалось на месте. Ведь это не театр, правда?
— Нет, студия. И вовсе их не волновало, заблудишься ты или нет.
— Приятно слышать, что они не приняли меня за полного дурака.
— Они хотели прийти сюда с тобой…
— Из любопытства?
Эми кивнула.
— Ты, наверное, им понравился.
— Я постараюсь не зазнаться.
— Они бегают за всеми мужчинами. Впрочем, ты очень неплохо… — Эми рассердилась на себя. Она не могла сказать ему, что он очень неплохо смотрится, ведь тогда она призналась бы, что ей он тоже нравится, но она этого не желала, не желала, не желала… Все, больше она не знается с едва знакомыми мужчинами. — Ты очень неплохо сохранился для своих лет, и они это сразу заметили.
Пол неловко поправил галстук, и Эми пришло в голову, что рисунок на нем скорее всего ручной работы. Отсутствие ароматной куртки Эми приписала неожиданно наступившему потеплению. Зеленовато-коричневый твидовый костюм, хоть и несколько старомодный, все же очень шел ему и наверняка стоил недешево.
— Я приписываю их любопытство, — сказал он, — моей аукционной униформе.
— Что ж, она совсем неплохая. — Эми получила возможность не прячась оглядеть его. — Тебя в таком виде замечают?
— Ага. — Он огляделся. — А где твоя сумка?
— Там, в студии. Мне надо вернуться туда и выключить свет.
— Я сам.
Не дожидаясь ответа, Пол развернулся и пошел вон из музыкального класса. Эми похромала следом, ругая на чем свет стоит все пороги и лестницы, придуманные безмозглыми архитекторами, и радуясь, что ей есть на кого положиться. После целого дня работы колено у нее болело и здорово мешало двигаться.
— Оставь немного света, а то мы в темноте не выберемся отсюда. Выключатель около двери.
— Слушаю, мэм, — довольно громко проговорил он, и эхо разнесло его голос чуть ли не по всему зданию. — О Боже! А тут жарко.
— Да уж, — подтвердила Эми. — Говорят, ничего нельзя сделать.
— Можно, если бы на совете кто-нибудь поставил вопрос о лишней трате топлива.
Пожалуй, он прав, решила Эми. В конце концов, нельзя же так издеваться над учителями и детьми. И топливо нельзя жечь понапрасну.
Решив, что стоит попробовать, Эми отложила это до лучших времен. Кажется, я старею, подумала она, глядя, как гаснет свет. Устала, сил нет. А ведь мне еще только двадцать девять.
