— Дело не в деньгах…
Эми вздохнула, решив не препираться. Какой смысл? Их отношения — ошибка. Эми рассчитывала сказать ему это как-нибудь помягче, щадя его самолюбие, но разговор затягивался, и она понимала, как тщетны ее ожидания. Самое лучшее, что она может сделать, — это как можно быстрее исчезнуть из его дома. Набрав полную грудь воздуха, она вытянула руки на пледе и тотчас вспомнила, что лучше ей не шевелиться.
— Извини, Роберт. Ответ — нет.
Он смотрел на нее в упор, отказываясь понимать.
— Нет, — повторила она. — Я не хочу выходить за тебя замуж.
— Ты предпочитаешь учительствовать?
Он произнес это таким тоном, что Эми открыла было рот, желая сказать ему, какая это замечательная работа, как она любит ее и ни за что не откажется от нее ради тяжелой и бессмысленной замужней жизни. Быть учительницей в тысячу раз лучше, чем быть чьей-либо женой. Довольно того, что она всю свою юность занималась тем, чем занимаются обычно жены…
Однако подобный монолог не привел бы ни к чему хорошему.
— Мне нравится моя работа, — как можно мягче проговорила Эми. — И ты прав, я собираюсь и дальше учительствовать.
— А как же дети?
— Я… Мне достаточно учить их. И баловать моих племянников и племянниц, — добавила она, подумав.
— Но тебе же нужны твои собственные дети. Всем женщинам нужны.
— Наверное.
— Ты не любишь детей?
— Ну, конечно же, люблю.
Эми вспомнила свой седьмой класс. Наглаженная форма, чистенькие лица, волнение. Все такие прелестные и совершенно неузнаваемые с возрастом.
— Я очень люблю детей. И я получаю все, что мне нужно…
— От чужих детей. Но ты же не знаешь, что значит иметь собственных.
— Ты забыл, я растила Гарета с самых первых минут его жизни.
— Все равно, это не то.
— Может быть, и не то, но с меня достаточно. Я люблю малышей, — продолжала Эми, стараясь не навредить себе. — Но не забывай, я работаю с теми же малышами, только повзрослевшими.
— Это не то…
— Естественно. Не будем говорить о беременных девчушках, десятилетних грабителях и воришках, потому что они исключения…
— Рад это слышать.
— Я говорю об обычных детях, — продолжала Эми, не обращая на него внимания. Умные девочки, которые не желают ничего делать. Милые мальчики, которые не моются. Смешливые дурачки. Ябеды. Упрямицы. Маленькие женщины…
— Наши будут не такими.
— Такими, — сказала она, вспомнив, как менялись ее любимые братья в четырнадцать лет. — Все подростки ужасные, но всем приходится через это пройти.
— Правильно. Но через год-два…
