— Мы сняли семь слоев линолеума и столько лака, что я боялась, что мы вот-вот докопаемся до земли, — сказала она, глядя на бледно-медовые доски пола. — Подрядчик говорит, что теперь они нам долго прослужат.
— Сколько усилий ради съемного дома.
Майор хотел сказать ей что-нибудь приятное и разозлился на себя, услышав, что снова заговорил все тем же осуждающим тоном.
— Я хотел сказать, надеюсь, вам удастся его купить.
— Поначалу мы так и планировали, — сказала она. — Теперь, наверное, Роджер попробует купить его и тут же перепродать.
— Что-что?
К его удивлению, она расплакалась. Слезы тихо бежали по ее щекам. Прикрыв лицо рукой, она отвернулась к огню. Она сидела неподвижно, только покачивалось вино в бокале, который она продолжала держать в другой руке. Ее сгорбленные плечи, острые ключицы наполовину в тени — все выражало отчаяние. Майор проглотил свой херес и, прежде чем заговорить, осторожно поставил бокал на столик.
— Что-то случилось, — сказал он. — Где Роджер?
— На вечеринке у лорда Дагенхэма, — ответила она коротко и горько. — Я сказала ему, чтобы шел, если хочет. Он и ушел.
Ерзая на неудобной тахте, майор размышлял над услышанным. Никогда не стоит вмешиваться в домашние ссоры: сначала вас перетягивают на одну из сторон, а потом пара мирится и обращается против того, кто осмелился высказывать критические замечания. Однако он опасался, что его сын что-то натворил, раз уж такая хладнокровная женщина стала вдруг такой хрупкой.
— Чем я могу вам помочь? — спросил он, протянув ей чистый носовой платок. — Вам принести воды?
— Спасибо, — она взяла платок и принялась медленно вытирать лицо. — Дайте мне минутку. Простите, что веду себя так глупо.
Когда он вернулся из кухни, оформленной в сельско-космическом духе — деревянные шкафы словно парили в воздухе, — она уже взяла себя в руки, хотя и выглядела напряженной. Она пила воду так жадно, словно уже давно хотела пить.
— Теперь легче? — спросил он.
— Да, спасибо. Простите, что поставила вас в такое положение. Обещаю, не буду рассказывать о проблемах вашего сына.
— Что бы он ни сделал, я уверен, он извинится, — сказал майор. — Сейчас же сочельник.
— Это теперь неважно. Когда он вернется, я уже уеду, — сказала она. — Я как раз упаковывала свои вещи, чтобы он мне их потом выслал.
— Вы уезжаете? — спросил он.
— Сейчас я еду в Лондон, а завтра улетаю домой, в Штаты.
— Но как же так, сейчас же Рождество.
Она улыбнулась, и он увидел, что у нее потекла подводка. Видимо, на его платке остались следы.
